Кулинарно - политический форум Пурмарили

Л.МЛЕЧИН: Правильно. Дело в том, что антисемитизм в период 20-х и 30-х годов сознательно гасился советской властью. А когда пришли немцы, когда началась война, перестали гасить. Почему? Чтобы не было ощущения, что сражаются за евреев. Поэтому всякое противодействие антисемитизму исчезло. Более того, стали за этим следить. И первые документы партийные об избавлении от евреев с руководящих должностей или с должностей в сфере культуры и искусства датировано военным временем. В военное время началась эта чистка и начался такой, чиновничий антисемитизм, то есть государственный антисемитизм. И естественно он тут же, как только перестали подавлять это, он вспыхнул самым таким, широким образом. Так что это в годы войны началось.

А после войны это уже распространилось, потому что... Ну, всякие дурные качества, если дать им волю, они, естественно, в любом случае берут верх. А кроме того, это была государственная политика. Она же позволяла избавляться от конкурентов. Это же было чудное дело! Только что ты занимал маленький пост. А если ты пишешь на человека, что, вот, значит, там сионист и еще что-то, его убирают, ты же занимаешь его должность. Это же носило такой характер.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: «Вы написали донос на мастера, желая занять его комнату?»

Л.МЛЕЧИН: Конечно! И это распространилось широким образом. Поэтому в число тех людей, которых обвиняли в космополитизме, зачисляли иногда и русских. Не для маскировки, а для того, чтобы и от них избавиться.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А скажите, пожалуйста, вот, начинаются аресты по делу ЕАК. Существует государство Израиль. Оно как-то реагирует на это? Или не боже мой?

Л.МЛЕЧИН: Документы эти известны. Они в тяжелейшем положении, потому что и процессы, которые идут по всей Восточной Европе, и в Советском Союзе, информация приходит. И поначалу они просто не знают, что делать. Просто не знают, что делать, потому что Советский Союз, действительно, надежнейший и важнейший союзник все еще! Очень важный, просто больше не на кого полагаться – США вовсе не помогают. Помощь США реальная военная начнется при Джоне Кеннеди через 10 с лишним лет только. Через 10 с лишним лет! Пока ни от кого помощи нет.

Но в какой-то момент это становится невозможным, невыносимым. И эти тоже документы, израильтяне уже, израильское Министерство иностранных дел обнародовало. В какой-то момент они понимают, что они должны начать об этом говорить. И это, конечно, еще ухудшило ситуацию. Как только в Израиле стали писать и говорить об антисемитизме в восточном блоке, ну, тут же это еще разгорячило головы здесь.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Скажите, а, вот, например, одно из обвинений, предъявленное Полине Жемчужиной, заключалось в том, что она на идише говорила.

Л.МЛЕЧИН: Да, она говорила на идиш с Голдой Меир, что она сходила в синагогу, что она поддерживала...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А вот эти вещи никак не затрагивали? Аресты пошли же еще до начала дела Еврейского Антифашистского Комитета.

Л.МЛЕЧИН: Аресты, ведь, шли по разным направлениям. Аресты, чистки. Ну, вы только поймите, что, ведь, об этом в газете ж не писали. Процесс над Еврейским Антифашистским Комитетом проходил в тайне. Поэтому донесения есть израильского посольства «Комитет закрыт, исчезла вывеска».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И все?

Л.МЛЕЧИН: Все. А больше они ничего не знают. Это же все циркулировали... Они питались только какими-то слухами. Но они понимали, видели, что происходит, потому что невозможно было не понять. По газетам было понятно, что происходит.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но де-юре что происходит? Вот, идут ноты, идут петиции?

Л.МЛЕЧИН: Нет, нет. Этого ничего они не могли.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А в какой момент прекращаются дипломатические отношения?

Л.МЛЕЧИН: Дипломатические отношения произошли после таинственной истории, связанной со взрывом на территории советского посольства в Тель-Авиве. И до сих пор осталось неизвестно, кто это сделал, но есть предположения...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Когда это было?

Л.МЛЕЧИН: Это 1952-й год. Предполагалось, что это сделали какие-то радикалы израильские. Никто точно не знает. Там пострадал немножко водитель, жена одного из дипломатов. Это было сочтено достаточным поводом для немедленного разрыва дипломатических отношений с Израилем, и они восстановились уже потом, Хрущев с Маленковым их восстановили.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Опять-таки, на фоне охлаждающихся отношений СССР и Израиля какова мировая картина отношения к этой стране?

Л.МЛЕЧИН: Никакой поддержкой Израиль практически не пользовался. Пожалуй, французы. Французы – единственные, кто стали помогать, потому что там у власти находились бывшие участники сопротивления, и у них были личные мотивы помогать еврейскому государству. Они знали, видно, деятелей еврейского государства. И Франция в 50-е годы была единственной страной, помогавшей Израилю, помогавшей оружием, помогавшей, кстати говоря, и в атомных исследованиях. Израильтяне были приглашены на ядерные испытания, проводившиеся Де Голлем тогда, в 1960 году.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но, ведь, активные, менее активные военные действия Израилем велись практически непрерывно.

Л.МЛЕЧИН: Нет-нет-нет. Первая война – вот это было самое страшное. Вот эта, так называемая первая арабо-израильская война, когда Израиль еще только конституировался, нет армии, это просто были отряды ополченцев, маленькое число. И против огромных армий, которые со всех сторон хлынули. Но арабские армии не знали, за что они воюют, за эти клочки земли. Это сейчас Израиль такое процветающее государство, как мы видим. А тогда это просто были клочки земли, и арабские солдаты не понимали, за что воюют. А эти понимали, за что они воюют – за свою жизнь. И они дали им отпор. И после этого арабским армиям пришлось отступить и подписать перемирие – там это были длинные процессы, там в 1949 году закончился этот...

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, а мировое сообщество что?

Л.МЛЕЧИН: Мировое сообщество достаточно равнодушно следило за ближневосточным конфликтом. Имейте в виду, конец 40-х годов – это время все еще экономических бедствий для Европы. Европа вышла совершенно истощенной из войны, занята собой. Особо заниматься ближневосточным конфликтом могли только 2 великие державы – Соединенные Штаты и Советский Союз. США не хотели вмешиваться.

Вот, мы с вами говорили о позиции. Военный министр Форрестол говорил «Мы будем поддерживать только арабские страны, потому что у них есть нефть. Мы на стороне нефти, - говорил он. – Это наша политика».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну да.

Л.МЛЕЧИН: «Это наша политика». Труман с трудом заставил собственную администрацию проголосовать за раздел Палестины. Заставил. Они не хотели этого делать – хотели голосовать против. У Сталина было, ведь, 5 голосов. Генеральная ассамблея ООН была тогда маленькая, в ООН входило небольшое количество государств. А у Сталина было 5 голосов – у него был голос Советского Союза, Белоруссии и Украины, которые он заставил принять в ООН, а также Югославии и Польши. У него было 5 голосов, эти 5 голосов были решающими.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Помогать продолжаем?

Л.МЛЕЧИН: Нет, потом прекращается, конечно. К концу 40-х годов все прекращается.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это прекращается, как бы, потихонечку? Или?..

Л.МЛЕЧИН: Потихонечку. Нет, потихонечку. Нет-нет-нет, тут и поразительно, что внутри страны там идут аресты, дикая антисемитская кампания. А встречаются, там скажем, министр иностранных дел Вышинский с министром иностранных дел Израиля, разговаривают как друзья. Просто как друзья. И Вышинский говорит: «Мы вас поддерживали и будем поддерживать». Министр иностранных дел говорит: «Я хотел бы к вам совершить визит», Вышинский говорит: «Ну, конечно. Ну, мы как-то потом договоримся». Ни один израильский руководитель не был принят в Советском Союзе. Никогда.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это как же так?

Л.МЛЕЧИН: Никогда. Так. Особый случай.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Почему?

Л.МЛЕЧИН: Не принимали. Не хотели.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, почему?!

Л.МЛЕЧИН: Ну, потому что... Понимаете, при Сталине тогда Израиль поначалу рассматривался как какая-то пешка, которой мы будем пользоваться, а потом как государство-изгой. Поэтому дипломатические отношения были восстановлены, и до 1967 года существовали, но ни один министр иностранных дел Израиля и премьер-министр не был приглашен в Советский Союз. И ни один министр иностранных дел Советского Союза не приехал в Израиль. Даже когда накануне войны 6-дневной 1967 года премьер-министр Израиля Эшколь сказал советскому послу «Я хочу приехать и объяснить, что мы не хотим воевать», его не приняли. Хотя, такой визит, конечно бы, означал, что войны не будет. Но войны хотели.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А скажите, пожалуйста, как происходит, что называется, публичная кампания? То есть насколько я понимаю, в тот момент, когда государство Израиль было создано, уж, во всяком случае, речь товарища Громыко, наверняка, цитировалась советской прессой.

Л.МЛЕЧИН: Конечно! Сочувствие.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А потом как-то вот так вот прошло какое-то время, и дальше как у Галича: «Израильская, – говорю, – военщина всем известна свету».

Л.МЛЕЧИН: Да. Тональность постепенно меняется. Причем, начинают врать. Есть телеграмма советского посла из Израиля, в которой пишет: «Ну что вы делаете? Ну, зачем же вы так? Нельзя сообщать, что там 100 арабских деревень сожгли, потому что там всего 3, условно говоря. Будьте осторожны».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Начиная с какого времени? Вот, это примерно совпадает?

Л.МЛЕЧИН: Ну, это совпадает, но небольшой есть лаг: внутри уже, а на внешней политике еще нет.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И, конечно, никто никуда не едет.

Л.МЛЕЧИН: Нет, конечно. Это было исключено. Эмиграция из Советского Союза была немыслимой. Кстати говоря, Илья Эренбург пытался объяснить это израильским дипломатам, которые первые приехали вместе с Голдой Меир. Он им пытался это объяснить: «Даже не ставьте вопрос об эмиграции. Это невозможно». Они этого не понимали. Они искренне не понимали: «А почему нет? Почему со всего мира можно ехать, а почему от вас-то нельзя? Чего за них держитесь-то?»

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Лень, не могу не задать вам вопрос, который не имеет никакого отношения к теме нашей программы, но, тем не менее, обсуждается и становится предметом горячих споров. Я в Советском Союзе сейчас, я не в Израиле. Скажите, пожалуйста, ваши впечатления: готовилась ли депортация евреев Сталиным?

Л.МЛЕЧИН: Никто не сможет теперь уже дать определенного ответа на этот вопрос.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я прошу ваше эмоциональное, так сказать...

Л.МЛЕЧИН: А эмоциональное здесь не причем. А что касается такого непредвзятого анализа, то можно предположить и я принадлежу к тем, кто полагает, что, все-таки, это было вполне вероятно. Судя по всему, это, действительно, что-то такое назревало и никакой трудности в этом не было, потому что в домоуправлениях все были переписаны, кто какой национальности. Собрать людей и отправить их в эшелоны, как это делали с карачаевцами, с черкесами, с крымскими татарами, с чеченцами, с ингушами, никакой проблемы не было.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: И вот тут, как я понимаю, некое охлаждение советско-израильских отношений тоже было, что называется, в руку.

Л.МЛЕЧИН: Это было в момент, когда дипломатические отношения были разорваны. Это вероятно, эти мысли – это уже конец 1952-го, даже, скорее всего, начало 1953-го. На всеобщее счастье, Сталин уже был никакой и скоро умер.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Это, опять же, выходит за рамки темы программы, но, вот, смерть Сталина как-то сказалась на советско-израильских дипломатических отношениях?

Л.МЛЕЧИН: Нателлочка, умер Сталин и жизнь нашей страны изменилась. Все кончилось. Знаете, это как морок какой-то. Все кончилось – перестали убивать людей и больше их уже никогда не убивали. Когда говорят «Кто виноват в репрессиях?» Ну, вот, он умер и все кончилось, массовые репрессии кончились навсегда. После этого тоже бывало сажали диссидентов – это правда, расстреливали валютчиков. Это нельзя сравнить. Уже больше никого просто так не убивали, не мучили и не пытали. Все кончилось. Это все прекратилось раз и навсегда. Это, действительно, так.

Это был дьявол. Он умер и все кончилось. Сдох. И все прекратилось. Тут даже Израиль не причем. Наша страна вернулась к жизни, к нормальной, почти к нормальной жизни.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Очень важные слова вы сказали. Но я хотела бы вернуться к роли товарища Сталина в создании государства Израиль. Исходя из всего сказанного вами, подытоживая, суммируя, я бы сочла, наверное, его, все-таки, благодетелем этой страны в какой-то степени. Я ставлю знак вопроса.

Л.МЛЕЧИН: Ну, я написал книжку, которая называется «Зачем Сталин создал Израиль?»

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну да.

Л.МЛЕЧИН: Ну, он, действительно, приложил к этому все усилия. Я еще раз скажу, что если бы не он, возможно, еврейское государство в Палестине не появилось – это, действительно, так. И в ту пору израильтяне были ему благодарны. Уж, Советскому Союзу они были благодарны фантастически – они там умоляли Громыко приехать, хотели назвать улицу в Тель-Авиве его именем.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А Компартия была?

Л.МЛЕЧИН: Компартия была маленькой, не игравшей никогда в Израиле сколько-нибудь значимой роли. Но эти люди... Ну, это были социалисты. Очень многие тогда европейские евреи придерживались социалистических взглядов. Но они были благодарны Израилю и Сталину не идеологически, а просто потому, что он, действительно, помог. Это правда. Они потом многие не верили. Когда пошли сообщения о том, что происходит с евреями в Советском Союзе, многие не верили, до последнего не верили.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: До последнего – это до чего?

Л.МЛЕЧИН: Ну, когда просто уже не начались расстрелы. Пока не расстреляли в Чехословакии Сланского и других людей по обвинению в сионизме. Вот, когда их назвали сионистами и за это расстреляли, они поняли, что это катастрофа, потому что сионист – это еврей, который хочет жить в Палестине. Ничего другого в этом нет. За что же расстреливать-то?

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Существует немалое количество книг, авторы которых рассматривают, скажем так, планы и способы осуществления этих планов Сталина по поводу Европы. Существуют ли и знаете ли вы что-то? Вот, вы немножечко так обрисовали, что да, планировался передел зон влияния, встать на место освобожденной Великобритании, контролировать проливы и понятно. Были ли более глобальные, скажем так, политические устремления в этой зоне? Что-нибудь известно о них?

Л.МЛЕЧИН: Нет. Понимаете, Сталин же не писал записок, не диктовал своих поручений. Это все проговаривалось в его кабинете или на даче, в окружении своих людей. Поэтому о многом мы можем судить только предположительно по отражению в документах, скажем, Министерства иностранных дел или в конкретных поступках. Нет, что касается Европы, то он получил максимум того, что мог. А что касается Ближнего Востока, ну, он делал эти шаги, он пытался, Латинской Америкой заинтересовался. Но не очень получалось. Но хотел. Хотя, не принципиально было.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, то есть мировое господство уже, так сказать...

Л.МЛЕЧИН: Слово «мировое господство», наверное, было неправильно – это слишком сильно. Но вполне возможно. Вполне возможно. Тут мы вступаем, конечно, в область догадок, что он, в принципе, готовился к войне с США. Вполне возможно. И судя по всему, предполагал, что он эту войну выиграет, потому что он презрительно относился к американцам, считал, что они испугаются. Вот, сбрось на них одну бомбу – и они уже все, потеряют сколько-то людей и испугаются. А на нас 10 бомб сбрось и ничего не будет – народ выдержит.

Особенно когда началась корейская война летом 1950 года и когда ему стали докладывать, что, вот, американцы так тяжело переживают гибель своих солдат, он стал с презрением об этом говорить: «Плохие солдаты. Торгаши».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну, наверное, он не мог, так скажем, не смотреть донесения, не предполагать, что Советский Союз, прошедший Великую отечественную, Вторую мировую войну, скажем так, более ослаблен? Вот, я сказала слово поаккуратнее.

Л.МЛЕЧИН: Донесения руководителю составляются так, как он хотел бы их видеть.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А он хотел их видеть ровно так, как вы говорите?

Л.МЛЕЧИН: Конечно, конечно.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Слабые и плохие солдаты?

Л.МЛЕЧИН: Конечно. Только так составляются донесения. А как? По-другому не бывает. После какого-то короткого периода демобилизации начинается восстановление Вооруженных сил. Один только приказ о создании 100 дивизий бомбардировочной авиации. 100 дивизий не было во время Второй мировой войны! А он распорядился это сделать. Создание баз, аэродромов там, ближе к Аляске. У него ж не было тогда ракет. Вероятно – мы вступаем уже в сферу предположений – вероятно, он предполагал нанесение бомбового удара авиацией по территории США. И предполагал, что они испугаются, не выдержат войны. Испугаются.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А Европе какая роль во всей этой истории отводилась?

Л.МЛЕЧИН: А Европу он вообще не боялся. Европа существовала только потому, что их защищали американцы. Потому что какие вооруженные силы там? Там Германия была без вооруженных сил вообще, Англия не представляла никакой военной опасности, Франция с трудом восстанавливалась после войны. Поэтому противостоять Советскому Союзу на европейском континенте, в принципе, никто не мог. Поэтому НАТО-то возникло. У нас все удивляются: «Чего возникло НАТО?» А оно возникло от этого страха.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ровно поэтому.

Л.МЛЕЧИН: Конечно! Заставить американцев гарантировать безопасность западноевропейских государств.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Лень, а что за история, тоже такая она, несколько апокрифическая. Эта легенда, что, якобы, были сказаны где-то кем-то когда-то такие слова, что мы завершим незавершенное Гитлером – я говорю о Холокосте.

Л.МЛЕЧИН: Нет, я такого не слышал. Я такого не слышал и думаю, что никто из советских руководителей такую фразу бы не произнес. Дело в том, что Сталин всегда играл – это известно. У Симонова это записано, как он вдруг на совещании сказал: «Что это у нас тут? В ЦК антисемиты завелись?» И Маленкову: «Ну-ка, разберитесь с этим».

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Какой это год?

Л.МЛЕЧИН: Это, вот, какой-то, 1952-й примерно год.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: А, даже так?

Л.МЛЕЧИН: Конечно! Он хотел, чтобы это... Это было в присутствии писателей на присуждении сталинских премий, если я не ошибаюсь. Он хотел, чтобы это разнеслось по стране: «У нас в ЦК завелись антисемиты?» С осуждением таким гневным. Странным образом это ни на кого не подействовало, ничего не изменилось. Но распространилось.

Нет-нет. Он никаких слов такого рода на публике старался не произносить. Однажды только, вот я говорю, Малышев записал в дневнике, который каждое слово Сталина вообще как божественное откровение, что, вот, евреи – агенты американского империализма. А так, очень осторожно было. Нет-нет: слова произносить было нельзя.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Несколько минут назад вы выдали мысль, которая, мне кажется, должна заставить, во всяком случае, серьезно задуматься людей, которые считают, что товарищ Сталин был великим менеджером, что время было такое, что цена для индустриализации страны была вовсе не высокой. И далее идет по тексту: «Взял с сохой, оставил с атомной бомбой».

Л.МЛЕЧИН: Не произносил. Эту фразу никто никогда не произносил. Кстати, с сохой же и оставил – никто об этом не думал, да.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Заслуги и вины. По каким критериям их ценить?

Л.МЛЕЧИН: Вы знаете, когда речь идет о человеке, по вине которого погибло так много людей, по вине которого Россия чуть не погибла, то я не знаю, о каких заслугах, в принципе, можно говорить. Знаете, это как сказать о серийном убийце, что он, предположим, выпускал стенгазеты или был передовиком производства. Ну, это плюс? Конечно, плюс. Но имеет ли это хоть какое-нибудь значение, если он убил десятерых детей и изнасиловал их перед этим? Никакого. Поэтому говорить о каких-то заслугах Сталина немыслимо. Кроме того, вы знаете, сегодняшние исследования доказывают, что он был очень плохим менеджером, что все, что он делал в экономике, было неправильно и губительно для страны. Это все развенчено, эти все представления о том, что он правильно осуществил индустриализацию страны – все это сегодняшним уровнем исторической науки опровергнуто. Он был очень плохим менеджером. Он был умелым политиком, умелым интриганом, блистательным, это правда. Но это никак позитивным не назовешь.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Да, но находится очень много наших с вами современников и соотечественников, которые все это готовы простить.

Л.МЛЕЧИН: Знаете, злодеи такого масштаба всегда так фасцинируют публику, и есть люди, которые и Гитлером восхищаются. Ну что ж тут? Что ж тут поделаешь? Это свидетельство болезненного характера людей. А если это широко, то болезненности общества, которое не в состоянии уцепиться за что-то и ищет себе опоры в таких страшных фигурах. Ну, это только об этом свидетельствует.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Ну и наверное у меня последний к вам вопрос. Был антисемитом или не был Иосиф Виссарионович?

Л.МЛЕЧИН: Трудно сказать, на самом деле. Судя по всему, не любил. Но он никого не любил. Он никого не любил, это правда. Что он разбирался, кто есть кто, это точно. То есть для него это имело значение. Он не любил никого. Он даже семью не любил. Все его близкие люди были глубоко несчастны. Он никого не любил – ни страну, ни людей, ни родственников, ни детей. Никого.

Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я благодарю Леонида Млечина. Я хочу сказать, что будет одна из программ в цикле «Именем Сталина» посвящена цифрам террора. Вот, когда говорят, сколько народу уничтожено, очень много же разночтений в плане цифр. Еще раз я хочу сказать спасибо Леониду Млечину и напомнить, что цикл передач «Именем Сталина» совместно с издательством «Российская Политическая Энциклопедия» при поддержке фонда имени первого президента России Бориса Николаевича Ельцина. Я – Нателла Болтянская, ведущая программы. Благодарю вас всех. Всего доброго

Со следующей недели в следственных изоляторах Москвы "Матросская тишина" и "Бутырка" начнется цикл занятий по изучению еврейской традиции.

"Уроки будут проводить глава отдела Федерации еврейских общин России по взаимодействию с Вооруженными силами, МЧС и правоохранительными учреждениями раввин Аарон Гуревич и сотрудники главного раввината страны", - сообщили в пятницу порталу "Интерфакс-Религия" в пресс-службе раввина.

"Мы очень рады, что администрация следственных изоляторов любезно пошла нам навстречу", - сказал по этому поводу раввин Гуревич. Занятия будут проходить в рамках соглашений о духовно-попечительской работе, заключенных между Федеральной службой исполнения наказаний и ФЕОР в 2007 и 2010 годах.

В июне прошлого года ФЕОР открыла синагогу в исправительной колонии Архангельской области. На сегодня в учреждениях ФСИН уже действуют три синагоги, и еще в трех местах в течение этого года планируется открытие молельных помещений для иудеев.

Со следующей недели в следственных изоляторах Москвы "Матросская тишина" и "Бутырка" начнется цикл занятий по изучению еврейской традиции.

Интересно, а послабления какое новоявленные евреИ получат или как? Мне припоминается этот...как его? ну, который стриптизерок возил...Трахтенберг, во! Так он в тюрьме обьявил себя индейцем, потому как тем разрешалось на два дня уходить в шатер и петь песни, вместо чтоб работать...

Думаю, ч то эта идея с изучением еврейских традиций в в СИЗО и МЛС - профанация и идиотизм в лучшем случае, а в худшем - провокация чистой воды, поскольку иудаизм сегодня отвергает любое миссионерство, особенно иудейское.

Во тормоз!
Бэз комментариёв.

Думаю, ч то эта идея с изучением еврейских традиций в в СИЗО и МЛС - профанация и идиотизм в лучшем случае, а в худшем - провокация чистой воды, поскольку иудаизм сегодня отвергает любое миссионерство, особенно иудейское.

В Натании ИКЕА горит. Часа четыре уже. Дым на все небо.

Где Вы усмотрели "миссионерство"?

Ну, вообще-то, "изучение еврейских традиций" не обязательно должно ставить своей целью обращение в иудаизм. Это, например, может делаться, чтобы противостоять невежественным взглядам на иудаизм и евреев.

Зато эти места являются самой благотворной средой для взращивания новообращенцев в иудаизм.