Цитата:
Юлия Ауг: Смотри, какая получилась на самом деле история. В декабре 2021 года я в Эстонии выпустила спектакль на очень сложную, наверное, самую больную для Эстонии тему — тему Холокоста в Эстонии, тему «юденфрай» в Эстонии — полного уничтожения евреев во время Второй мировой войны.
Я выпустила спектакль в декабре, который называется «Мама, наша кошка тоже еврей?». Поскольку это был документальный спектакль, я провела такое расследование на основании совершенно документальных историй, документальных жизней людей, евреев и не только евреев. Скажем так, мужей-евреев или жен-евреев, которые оказались, безусловно, героями моего рассказа — или жертвами, или героями.
Когда мы делали этот спектакль с эстонскими актерами, одной из самых важных и самых сильных для меня эмоций было то, что многие из этих прекрасных эстонских актеров, к сожалению, не знали этих историй. Например, внутри спектакля я рассказываю историю Кейлы и Харри Парисов. Харри Парис был эстонским очень знаменитым актером, очень любимым актером. Он был женат на еврейке Кейле, и он не дал ей возможности эвакуироваться, когда была такая возможность. Несмотря на то, что все его друзья говорили ему: «Что же ты делаешь? Ты ее убиваешь. Ты ее не спасешь. Если ты не хочешь уезжать, дай возможность уехать Кейле». На что он говорил: «Я работал в Германии. Я знаю — немцы очень культурная, цивилизованная нация. Ничего ей не сделают».
Актеры этой истории вообще не знали. Они не знали об этом, в конечном итоге, совместном самоубийстве, которое Парисы совершили, когда стало понятно, что Кейле уже не спастись. И у актеров всё время, пока мы работали с этим документальным материалом, было какое-то потрясение. И когда мы его сделали в декабре месяце 2021 года, мы всё время говорили о том, что же должно произойти с людьми, чтобы человек начал стрелять в другого человека, с которым он ходил по одной и той же улице, с которым он покупал вино в одном и том же магазине. Что должно произойти и как быстро это происходит с человеком? И что мы сейчас делаем этот спектакль для того, чтобы, может быть, заговорить войну и, может быть, не дать ей шанса и возможности случиться.
Как ты понимаешь, ничего не получилось. 24 февраля началась активная фаза военных действий, Россия начала бомбить Украину, и всё изменилось. Изменились все смыслы, изменились все значения. Ребята играли спектакль, и они говорили, что его еще страшнее играть, нежели до того, как это всё началось.
А потом стало понятно, что нужно очень быстро постараться что-то сказать не просто про прошлое, но и про сегодняшний день. В апреле я выпустила спектакль, который называется «Х*й войне». Это название возникло не просто так — так говорит один из героев, опять-таки, этой документальной истории.
Удивительно: спектакль вышел в Таллинне, и он был там воспринят так, как он задумывался. Следующим местом, где мы его играли, была Нарва. И в Нарве возник невероятный, просто какой-то удививший меня, потрясший меня скандал. Притом скандал не по поводу темы, не по поводу войны, не по поводу того, что произошло, а по поводу слова «х*й». Местных жителей возмутило наличие этого слова в названии спектакля и на афишах, на билбордах. Притом слова как такового там даже не было. Там был, извините, крестик с двумя точечками. Разразился просто ужасающий скандал, вплоть до того, что нарвитяне хотели в пикеты становиться, требовали от мэра города объясниться, почему по Нарве развешаны плакаты с таким названием спектакля. И это было непостижимо.
©
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
