Андрей Вознесенский
РЕКВИЕМ ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ 1970-го ГОДА
За упокой Высоцкого Владимира коленопреклоненная Москва, разгладивши битловки, заводила его потусторонние слова.
Владимир умер в 2 часа. И бездыханно стояли серые глаза, как два стакана.
А над губой росли усы пустой утехой, резинкой врезались трусы, разит аптекой.
Спи, шансонье Всея Руси, отпетый... Ушел твой ангел в небеси обедать.
Володька, если горлом кровь, Володька, когда от умных докторов воротит, а баба, русый журавель, в отлете, кричит за тридевять земель: "Володя!"
Ты шел закатною Москвой, как богомаз мастеровой, чуть выпив, шел популярней, чем Пеле, с беспечной челкой на челе, носил гитару на плече, как пару нимбов. (Один для матери - большой, золотенький, под ним для мальчика - меньшой...) Володя!..
За этот голос с хрипотцой, дрожь сводит, отравленная хлеб-соль мелодий, купил в валютке шарф цветной, да не походишь. Отныне вечный выходной. Спи, русской песни крепостной - свободен.
О златоустом блатаре рыдай, Россия! Какое время на дворе - таков мессия.
А в Склифосовке филиал Евангелья. И Воскрешающий сказал: "Закрыть едальники!"
Твоею песенкой ревя под маскою, врачи произвели реа- нимацию.
Ввернули серые твои, как в новоселье. Сказали: 'Топай. Чти ГАИ. Пой веселее".
Вернулась снова жизнь в тебя. И ты, отудобев, нам говоришь: "Вы все - туда. А я - оттуда!.."
Гремите, оркестры. Козыри - крести. Высоцкий воскресе. Воистину воскресе!
Москва, 1971 .......................
Ирина Жилач
Высоцкий далеко, но свет его звезды Сияет, прикоснувшись к нашим душам. Сбылись его заветные мечты Назло наветам, грязи и кликушам.
Нелепо слушать крики воронья И споры лжедрузей – закроем уши. Высоцкий – Солнце с пятнами, «друзья»? Ничто его признанья не порушит!
В нём мощь стихии, правда бытия И нежность, обнимающая свыше. И так в его присутствии тепло… Нет! Нет сейчас творцов, кто стал бы ближе.
|