Кулинарно - политический форум Пурмарили

А Теран - таки кросафчег, как ни придирайся.

Индус тоже впечатлён

На верхнем фото так и ждёшь, что она начнёт делать, как Шарон наша Стоун в Основном инстинкте.

К этому могу только добавить, что блондинки дуры не все. А сильно некоторые.

Ну, акула-то, может, и акула, но выглядела абсолютной бабодурой. И это при том, что Теран явственно относился к ней весьма снисходительно. (Наверное, сделала-таки ногами, как гражданка Стоун)
Ржали над вашей акулой всем залом.

И после его победы ушла на NBC

Путин потребовал успокоительную таблетку после допроса американской журналистки

«Лента.ру»: Вы говорите, что экзамены в Высшую школу онкологии вас поразили. Почему?

Фоминцев: Во втором туре, до которого добрались только отличники и хорошисты с нормальным знанием английского, им предложили решить клинические задачи. Хотели посмотреть общую медицинскую грамотность ребят. Причем задачи были абсолютно реальные, взятые из жизни, даже без намека на подвох. В условиях, например, есть некий пациент, у него такие-то симптомы, нужно решить, какую тактику лечения выбрать, поставить диагноз.

Вот одна из задач. Мужчина 82 года, без сознания, пульс на сонных артериях отсутствует. Непосредственно до потери сознания он жаловался на внезапную боль за грудиной. В анамнезе атеросклероз, два инфаркта. К заданию приложено ЭКГ, на котором можно увидеть фибрилляцию желудочков. Короче, описана картина клинической смерти. Сердце еще хаотически шевелится, но уже не качает кровь.

Но его можно спасти?

Конечно. Все, наверное, смотрели, как в фильмах кричат: «Разряд, мы его теряем, еще разряд!» В общем-то, ребята могли бы вспомнить медицинские сериалы и понять, что делать. Но, видимо, многие просто не смогли «узнать» описание симптомов. Начали назначать пациенту разные анализы. Представляете, у врача практически труп лежит, а он считает, что у него нужно кровь или мочу взять. Человека реанимировать нужно, иначе умрет.

У кого-нибудь больной выжил?

Конкретно в этой задаче пациента сумели «спасти» 24 процента будущих врачей. Ну как спасти — не всегда в реальной жизни такой больной бы выжил даже при правильных действиях, но мы ждали описания этих правильных действий.

А по итогам второго тура 34 процента докторов «убили» всех пятерых виртуальных пациентов. Кому-то может показаться, что условия заданий были трудными, но это не так. Описаны совсем несложные вещи. Это были задачи на базовые клинические знания, которыми должен владеть любой врач...

...Может быть, сказался стресс, экзаменационный ступор?

Извините, а в реальных условиях, если надо будет принимать срочное решение, касающееся жизни человека, врач тоже впадет в ступор? В Америке есть аттестационный экзамен для врачей USMLE (United States Medical Licensing Examination). По сравнению с ним уровень сложности наших заданий — просто курорт.

И при этом только 8,5 процента соискателей сохранили жизни пациентов во всех задачах! Заметьте, почти половина этих ребят уже закончили медвузы, другие учатся на последнем курсе. У многих из них есть медали за участие в каких-то олимпиадах, поощрительные дипломы, благодарности — то есть эти молодые люди к чему-то стремятся, чего-то хотят. И они вовсе не глупые. С ними, кстати, было интересно разговаривать.

Не тому учили в вузе?

Я думаю, что да. Ребята не знают не только практику, но и теорию.

Но вы уже третий год ведете набор в Высшую школу онкологии. Почему только сейчас удивляетесь, раньше студенты были «качественнее»?

Просто до этого у нас были другие вступительные испытания. Смотрели, например, способность составить грамотный медицинский текст. Но решили, что проверка общемедицинских знаний необходима. И вот такой результат. Я говорил на встрече в Минздраве о том, что выпускники медвузов не знают элементарных вещей, показывал цифры нашего исследования.

Там ужаснулись?

Сказали примерно следующее: мол, «отдельные перегибы на местах до сих пор случаются», но в целом «все нормально». По словам сотрудников Минздрава, после медвуза ребят сразу к пациентам все равно никто не пустит, они еще будут доучиваться, попрактикуются и «созреют». Что это означает — «созреют», кто и как это будет измерять? Бог весть.

А ведь сейчас выпускников медвузов собираются на три года направлять в поликлиники и только после этого — в ординатуру, специализироваться на конкретной медицинской специальности. Но с такими жуткими знаниями их просто нельзя допускать к пациентам. И потом, все же понимают: ребята еще не врачи. Ну и зачем вы тогда называете их врачами? Почему у них формально те же права и обязанности, что у старших врачей? Назовите вы вещи своими именами для начала, а потом сделайте вы, наконец, ординатуру с зарплатой, да не два года, а пять лет. Ибо не родятся доктора за два года, как ты ни крути, как сам себя ни обманывай. Туда приходят дипломники безрукими и уходят в основном такими же. Беда в том, что и научиться там чему-то очень сложно. Чаще всего ординаторов используют как бесплатную рабочую силу. Они в основном пишут бумажки, в операционных стоят на крючках: специальными железками расширяют рану.
Фото: Александр Кондратюк / РИА Новости

Типа как в армии, когда молодые дедам за сигаретами бегают?

Это называется «ты должен заслужить быть врачом». Очень непростая система отношений между наставником и ординаторами. Негласно считается так: я сейчас буду денщиком у великого хирурга, буду все за ним писать, все делать, а за это он меня научит ремеслу. В реальности чаще всего этого не происходит, потому что отношения между наставником и ординатором не описаны никакими правилами, ни в каких договорах. Есть в некоторых программах обучения всякие бумажки типа «положения о кураторах ординаторов», но там сказано лишь, что наставники должны «всемерно способствовать развитию». И — все. В федеральных образовательных стандартах, в программах обучения нет нормальных критериев оценки ни наставника, ни самого ординатора. Наставник должен материально и морально отвечать за своего подопечного. Ну и получать за это зарплату. Ведь учить кого-то — это тяжелая работа. И не все, кстати, это могут.

Какими должны быть критерии подготовленности для хирурга, например?

Количество самостоятельно проведенных операций. Для терапевтического онколога — количество и тип больных, которых он вел, консилиумов, в которых участвовал. Сейчас все критерии, которые имеются, — это количество часов практики и прослушанных семинаров. Научился ли чему-то человек за это время — никого не волнует. Если мы делаем критерием часы, то и получаем «часы». Два года человек провел рабом отделения. Виртуозно научился оформлять документы конкретно для этого отделения. Ну и что он с этим блестящим умением будет делать у себя в тьмутаракани?

При этом большинство ординаторов платят за ординатуру деньги — около 200 тысяч рублей, в зависимости от места прохождения. Бюджетные ординаторы, конечно, есть, но их очень мало. Попасть в бюджетную ординатуру можно в основном по блату.

Вас послушаешь — и становится страшно. Чему-то ведь будущих медиков учат?

Учат, конечно. Большинство выпускников, хирургов-онкологов неплохо представляют, как должна проводиться операция. Могут набросать ее план. Что-то умеют делать руками, возможно, даже выполнять отдельные этапы операций — это в лучшем случае. Но полноценную операцию, наверное, 95 процентов ординаторов-онкологов не проводят. Если повезет, молодой доктор на новом месте работы сможет чему-то научиться. Но бывает, что его и там определяют в рабы. Он некоторое время «поработает» и вообще уходит из медицины...