|
Кальтербруннер
Перелопачиваю разные бумажки: накладные, коносаменты и прочую дребедень. Работать не хочется, но надо. Нужно зарабатывать пеньонзы. Таковы, увы, мрачные реалии оскала американского капитализма. Даже похоже на ненавистные советскому человеку немецкие «Арбайтен! Арбайтен! Арбайтен!». Через окно проглядывают солнечные лучики, призывающие не работать. «Бросай ты это ненужное занятие! Погода какая! Ну эту работу!» - заманчиво шепчут они. Сбивают с правильного пути. Я вздыхаю, отмахиваюсь и продолжаю перебирать бумажки, которым конца и края нет. Перебираю и вспоминаю самые лучшие мои студенческие годы и суровое лицо Кальтербруннера.
Даже не знаю, кто мог дать ему такую кличку. В фильме 17 мгновений Весны этот персонаж, в исполнении очередного прибалтийского актера, промелькивает пару раз. Но цепкий глаз Неизвестного Студента ухватил эту фактуру и сравнил с нашим проректором. Там сошлось все: и дикое визуальное сходство, высокая, статная фигура, военная выправка, и такой же мрачный, суровый, тяжелый взгляд вражины - сотрудника Абвера. Позиция проректора подразумевала работу с негодяями, хулиганами, тунеядцами и тому подобным классовым элементам, мешающим и нарушающим учебный процесс и автоматически расставляла нас по разные стороны баррикад.
Каждый день прожитый в Рижской Высшей Школе Экономики и Бизнес Администрации приносил в жизни юных студентов яркие краски, свежие эмоции и новые предметы. Среди которых были предметы радостные, хорошие, сулящие море позитива, на которые студент шел, как на праздник, или наоборот не шел, чтобы устроить себе праздник, зная, что этот праздник никак не испортит конец семестра. Были же предметы страшные, опасные. Страшными они были не из за самих преподователей, а ввиду невозможности получить по этому предмету зачет с первой, а, порой, и с третьей попытки, например, сатитистика. Страшный предмет. Когда смотришь на довольное лицо Альберта Эйнштейна с его радостным «Все относительно», то веришь только тому, что в нашей природе все относительно и, порой, находятся такие кучерявые чудаки, жадно грызущие гранит науки. Но это не мой случай.
Для меня статистика была и остается чем то далеким и непонятным. Поэтому, когда я увидел на доске расписаний, что в моей жизни появился новый предмет под названием Логистика, то не обрадовался. Занервничал. Запереживал. Среди студенческого братства ходила легенда о страшном предмете Логика. Ходили слухи, что это предмет заваливали по несколько раз, а преподы там настоящие Ссовцы. Еще больше меня расстроил и поверг в депрессию тот факт, что под этим предметом стояла фамилия Кальтербруннера. Нервозность и ощущение чего то опасного и неизведанного передались не только мне, но и моим закадыкам.
И вот, наступил Час Х. Студенты собрались в классной комнате. Стояла гробовая тишина, изредка разбавленная шепотом «А ты знаешь что такое Логистика?». Оказалось, что об этом предмете не знал никто. Тревожность в наших рядах, и без того, зашкаливающая все допустимые нормы, только усиливалась. Вдруг, дверь в классной комнате резко открылась и туда, широким, армейским шагом, зашел Кальтербруннер. В классе воцарилась гробовая тишина. Ощущалась сильная атмосфера пренапряжения.
- Логистика является важной частью Менеджемента компании . Не путайте Логистику с Логикой! – строго обратился ко всем сидящим Кальтербруннер, обведя всех суровым взглядом.
По классу пошел выдох облегчения. Напряжение спало. Девушки достали косметички. Парни достали клетчатые листки, чтобы играть в «Морской Бой» и «Точки» .
- Но этот предмет пригодится Вам в жизни! – гаркнул Кальтербруннер, видя как аудитория расслабилась. Далее, с пол часа он, размашистыми движениями руки чертил какие то непонятные фигуры, что то подписывал под ними и рассказывал о, том какие бывают логистики.
- Завтра я делаю эксукрсию в Аэропорт Рига, чтобы показать на настоящем примере, что такое Логистика. Я договорился, что завтра нас проведут в загрузочные доки и мы сможем понаблюдать за процессом в целом. Есть желающие?! – гаркнул Кальтербруннер, вызвав нервную реакцию в аудитории.
Не знаю почему, но я поднял руку. Логистика не приглянулась мне никаким макаром. Лазить по ангарам вместе с работягами – грузчиками я в своей жизни не планировал.Может быть, резкий окрик Кальтербруннера возымел силу или у меня судорогой схватило мышцу трицепса и я дернул руку, чтобы ослабить боль? Не знаю. Но я вытянул руку. Оглянувшись, я, с изумлением, увидел, что кроме меня еще человек десять каскадеров подняли руку. Или они, действительно, решили, что это им когда нибудь в жизни пригодится? Не знаю. Не спрашивал. Но мне показалось, что они, так же как я, были поражены самими собой.
На следующий день мы встретились в Старой Риге. Кальтербруннер, не важно это был день в колледже, или обычный день вне работы, как обычно, был строг и мрачен.
- Все собрались? –по военному громко, спросил он и получил утвердительный ответ.
Собравшись, мы расселись по машинам и поехали в Аэропорт. В Аэропорту Рига стояла атмосфера, похожая на сцену из фильма в доме маленького Илюши Обломова. Пассажиры, человек, двадцать, лениво позевывая, ходили по пустому залу. В то время авиаперевозками пользовалось не так много граждан. Мы подошли к двери, на которой висела вывеска «Только для персонала». Кальтербруннер сказал что то мужику с дико трясущимися руками в спецодежде работника аэропорта. Тот в ответ кивнул и подошел к нам.
- Здраствуйте! – представился мужик, назвав свое имя и фамилию, которые я сразу же забыл. Наверное мужик, судя по его хмурому виду и трясущимся рукам, тоже начинал подзабывать, как его зовут и где он находится. Ему явно не хотелось работать. Ему хотелось другого. А тут еще пионэров навесили. Нагрузка к празднику.
Два битых часа мужик водил нас темными корридороми разгрузочным по докам, в которых, вздыхая трудились, такие же мужики с трясущимися руками, одетые в спецовки аэропорта. Прямо, как инопланетяне в фильме День Независимости. Наш Поводырь, периодически, куда то отбегал, возвращаясь назад с непонятными бумажками – формами и передавал их Кальтербруннеру.
- Это ЦМРка! Это ТИР Карнет! Это коносамент! – кричал Кальтербруннер потрясая в воздухе бумажками.
Мы смотрели на эти бумажки непонимающим взглядом и мечтали побыстрее выбраться из Царства Похмелья на волю, в пампасы.
Экскурсия закончилась. Мы вышли на улицу и струя свежего воздуха, свободного от алкоголя и концерагенов, ударила нам в лицо. На улице было хорошо. На улице была жизнь.
- Ну что понравилось? – Кальтербруннер обвел нас своим тяжелым взглядом.
- Дааа! – как советские пионеры, которых только что сводили на балет Щелкунчик, хором ответили мы.
- Когда нибудь все это вам пригодится – очень грустно ответил Кальтербруннер, поняв по нашим глазам, что экскурсия потраченного времени не оправдала.
Сижу в офисе. Работать дико не хочется. На улице полу - весна. Хочется выпить холодного пива в компании горячих женщин. Но не могу. Есть такое слово – НАДО. Ворочаю унылые бумажки с заполненными формами. Вспоминаю колледж, прекрасную студенческую пору и грустные глаза Кальтербруннера. Кто бы мог подумать, что когда то Логистика мне пригодится и я свяжу с ней всю свою жизнь?
Sediskin ©
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
