Цитата:
> Началась эта история где-то в начале семидесятых годов в Ленинграде.
> Была еще свежа в памяти <<Пражска весна>> 1968 года. А затем еще и
> <<самолетный процесс>> прогремел в Риге, Ленинграде, Кишиневе. Кузнецов
> и Дымшиц получили расстрел, который потом, правда, заменили на 15 лет.
> Другие обрели меньше, но несколько десятков молодых <<ранее не судимых>>
> ушли в лагерь, зачастую сугубо за изучение еврейской истории и языка.
> В прессе продолжалась антисионистская кампания. Широко продавались
> брошюрки с яркими обложками типа <<Фашизм под голубой звездой>>. Но, с
> другой стороны, несколько человек, проходивших свидетелями по
> самолетному процессу, неожиданно получили разрешение и -- о чудо! --
> уехали не в Пермь, а через Вену в Тель-Авив. Оставаться равнодушным ко
> всему этому, будучи евреем, стало невозможно. Одни привычно дрожали от
> страха и тихо ругали <<этих идиотов, им еще мало дали>>, а другие
> буквально в одночасье внезапно обретали утраченное было национальное
> сознание. И Вова вдруг становился Зеэвом, Сашка -- Исааком, а Верка --
> Ривкой.
>
> И вот именно тогда один недавний Исаак позвонил своему старому другу
> Грише, а ныне Рувиму. На другом конце сняли трубку, и Исаак произнес
> фразу, которая и положила начало нашей истории. Он бодро сказал что-то
> вроде: <<Привет, Рувимчик! Это Исаак. Ты в синагогу завтра придешь?>> В
> ответ он услышал сначала недолгое молчание, а затем злобный рык:
> <<Жидов в доме не держим!>> -- и долгие гудки брошенной трубки. Это была
> ошибка, не стоило кому-то там поминать жидов, ибо Исаак рассердился.
>
> Далее события развивались стремительно. Исаак мгновенно осознал
> (все-таки математик, кандидат...), что он просто ошибся номером,
> вместо одной цифры набрал другую, скорее всего на единичку больше или
> меньше. Номера были шестизначные, то есть двенадцать наиболее
> вероятных вариантов. Исаак немедленно стал набирать один за другим эти
> 12 номеров и через несколько попыток опять попал к <<рычавшему>>. Уже
> открыв было рот, чтобы как-нибудь покруче обматерить своего
> зловредного абонента, наш герой вдруг замер и тихонько опустил трубку,
> ему пришла в голову другая, гораздо более плодотворная идея о
> наказании жидофоба.
>
> Первым делом Исаак записал найденный номер телефона, чтобы не забыть,
> а затем обзвонил несколько своих старых друзей и созвал их к себе.
> Через пару часов все собрались, и хозяин дома провел краткий
> инструктаж. <<Самое главное, -- говорил он, -- это никой грубости,
> никакого расизма, максимально рафинированная речь. Изредка допускается
> легкий еврейский акцент, но не более>>. И идея завладела массами. К
> исполнению приступили немедленно. Первой взялась за дело Верка,
> извините, Ривка. Она набрала заветный номер и звонким, хорошо
> поставленным голосом (как-никак актриса) произнесла: <<Здравствуйте,
> это говорит Двора. Вы меня извините, пожалуйста, но ведь вам недавно
> звонил Исаак, не так ли? Что он сказал: он таки придет завтра в
> синагогу или нет?>> Договорить она не смогла, ее душил хохот, да и
> трубку на том конце уже бросили. Попытка передать ею услышанное не
> приводила ни к какому успеху. Отсмеявшись, Верка только и смогла
> сказать что-то вроде: <<Ошеломляющая эмоциональность, потрясающая
> матерщина, я ничего подобного никогда не слышала, ну просто ни одного
> цензурного слова>>.
>
> Заговорщики отметили свой первый успех некоторым количеством
> армянского конька под селедочку, и часа через полтора набирать номер
> стал Давид, будущий муж Ривки. В отличие от остальных он был Давидом с
> рождения, ибо был грузином княжеских кровей. На другом конце долго не
> брали трубку, но Давид -- человек упрямый, и минут через десять
> непрерывных попыток ему наконец ответили. Он очень вежливо
> поинтересовался, не знают ли хозяева квартиры, где в Ленинграде можно
> достать кошерную колбасу. Потом он внимательно выслушал очень долгий
> ответ и в конце заметил, что он совершенно согласен с говорившим и
> готов немедленно уехать в Израиль. К сожалению, Давид тоже не достиг
> взаимопонимания, и беседа опять была прервана на полуслове. Этот
> удручающий эпизод не подействовал угнетающе на присутствовавших.
>
> Потратив часа два на дегустацию уже грузинского коньяка под сухую
> корочку (больше в доме уже не оставалось ничего), на <<сцену>> вернулся
> Исаак, и ему немедленно ответили, как будто звонка ждали, но сказать
> что-то на этот раз Исаак не успел. Трубку бросили сразу, не вступая в
> переговоры.
>
> Этим вечером других знаменательных событий больше не происходило,
> только за полночь заявился нетрезвый Витька. Витька был весь в печали
> и в хрестоматийных сомнениях: <<Кем быть?>> То ли он теперь Авигдор, то
> ли Гидеон? Еще ему нравились имена Цви и Нимрод. Он уже год как подал
> в ОВИР заявление на выезд и ужасно боялся получить разрешение. Народ
> относился к его страданиям с пониманием, подкрепленным тем, что
> Авигдор-Гидеон вытащил из недр своего бездонного портфеля батон, пачку
> сливочного масла, палку докторской колбасы и два фугаса <<Бычьей
> крови>>. Самый подкованный в ритуальных вопросах Давид заявил, что
> более некошерного сочетания невозможно даже придумать и, чтобы не
> гневить небеса, необходимо это все это немедленно уничтожить даже
> путем временного осквернения собственных желудков. Этот наказ был
> выполнен, и подобревшие заговорщики прекратили преследование врага...
> до следующего утра.
>
> А наутро и далее в течение нескольких недель интриганы отрывались по
> полной. Все они по нескольку раз в день набирали злополучный номер, и,
> кто во что горазд, Исаак оставлял короткие сообщения для Рувима, а
> Рувим, в свою очередь, требовал сообщить ему, что же сказал Исаак.
> Давид агитировал за изучение идиша и давал послушать старые и
> скрипучие записи сестер Бэрри. Света-Циля рекламировала замысловатые
> рецепты приготовления фаршированной рыбы и форшмака. Витька, будучи
> Авигдором, предлагал все новых и новых хирургов, готовых быстро и
> недорого сделать обрезание. Находясь же в ипостаси Гидеона, он
> подробно пересказывал новости и репортажи радио <<Голос Израиля>>.
> Только Вова-Зеэв не участвовал в вакханалии. Он заявлял, что все это
> провокация чекистов, и что нужно заниматься только отъездом и ничем
> другим, и что всем еще такой пистон вставят, прямо по телефону. Но,
> несмотря на этот трезвый голос, операция <<одиннадцатая египетская
> казнь>> продолжалась.
>
> Затравленные жертвы сионистской агрессии уже просто изнемогали. Они то
> вяло матерились, то плакали, умоляя прекратить, то угрожали сообщить в
> милицию, но похоже, что так и не сообщили. Иногда телефон ненадолго
> отключали, но потом включали вновь, видимо, он был им необходим. А вот
> поменять номер они просто не могли, это вам не Америка.
>
> А потом Витька (физик, работавший раньше в каком-то секретном НИИ)
> вдруг получил разрешение и со страху, не теряя ни минутки, отвалил.
> Зовут его теперь Шломо, и живет он где-то в Аризоне. Рувим женился на
> Циле и тоже уехал. А вот Исаака арестовали и по какому-то липовому
> обвинению отправили на два года в пермский лагерь. Вова-Зеэв (артист,
> музыкант, свадебный лабух) получил отказ. Тогда Вова громко заявил,
> что тихо сидеть в отказе не собирается, а, собрав иностранных
> журналистов, устроит демонстрацию с самосожжением. Его услышали и
> запихнули в психушку, но, продержав пару месяцев, отпустили. Давида
> тоже пару раз арестовывали и затем выпускали. А за день до свадьбы
> чекисты его избили. В ЗАГСе Давид стоял (два сломанных ребра),
> опираясь на плечо своего папы-князя. Князь так гордился своим сыном,
> что эту гордость можно было, казалось, взвешивать на весах. Вечером,
> восседая во главе роскошного стола, который он же и обеспечил всем,
> что там было, папа-князь произнес замечательный и бесконечный
> грузинский тост про маленький, но несгибаемый народ, который уже
> тысячи лет борется за свою свободу и который никто и никогда не
> сможет...
>
> На следующий день Давид и Ривка подали документы на выезд. Им дали
> разрешение за две недели. Через год к ним присоединился папа.
> Телефонная игра <<одиннадцатая египетская казнь>> заглохла сама собой,
> игры стали другими.
>
> Как это ни странно, но через 20 лет эта история получила продолжение.
> Где-то в начале 90-х годов в городе Реховоте справлялся день рождения
> одного из участников описанных выше событий, назовем его Боба.
> Застолье было очень веселым, за столом сидели Давид с Ривкой, Рувим с
> очередной молодой женой, старый и убежденный холостяк Исаак... Кто-то
> вспомнил <<одиннадцатую египетскую казнь>>. Те, кто в этом участвовал,
> перебивая друг друга, со смехом пересказали все другим. Хохот стоял до
> колик в животе. И вдруг Боба неторопливо произнес: <<Ну а почему бы нам
> не продолжить игру, давай-ка мы позвоним прямо сейчас в
> Санкт-Петербург, телефон я помню>>. Боба помнил вообще все!
>
> Народ замер, даже мороз пробежал по коже, стало как-то не по себе. Но
> идея, уже высказанная вслух, начала сама собой необратимо
> материализоваться. Боба принес громкоговоритель и подключил его к
> телефону. Номер набрал Гришка.
>
> Ответили почти сразу, и Гришка почти спокойным голосом сказал: <<Добрый
> вечер, говорит Рувим. Скажите, пожалуйста, вам Исаак намедни не
> звонил, ничего мне не передавал?>>
>
> И тишина.
>
> А потом послышался короткий возглас: <<Что?>>
>
> Гришка вздрогнул, но собрался и продолжил: <<Это я, Рувим. Вы должны
> меня помнить>>...
>
> И раздался рев.
>
> Нет, нет. Я не смогу точно передать то, что мы тогда услышали.
> Магнитофон, к сожалению, к телефону тогда не подключили, и этот
> потрясающий кусок искусства разговорного жанра останется жить (навеки)
> только в нашей памяти. Цензурные слова были, правда их было мало. Но
> дело не в этом, я бы не постеснялся записать неконвенциональные
> русские слова конвенциональными русскими буквами. Дело в том, что
> пересказать это невозможно, это надо было слышать.
>
> Но не форма, а скорее содержание <<рева>> оказалось для слушателей
> совершенно неожиданным. Вкратце Хозяин (будем его отныне так называть)
> высказал следующую мысль: <<Сволочи, мерзавцы, куда вы все подевались?
> С вами хоть ругаться было можно. С вами хотя бы было интересно. А
> теперь здесь такая жо-о-о-па>>.
>
> Верка рыдала навзрыд, и, кажется, не только она одна. Кто-то (скорее
> всего Исаак, точно не помню) отобрал трубку и что-то ответил. Хозяин
> многоэтажно его обматерил. Кто-то вдруг громко загоготал. Неудержимый
> хохот мгновенно охватил всех, включая Хозяина. Хозяин смеялся,
> захлебываясь, умудряясь вставлять между приступами смеха дивные куски
> матерщины. Потом трубкой завладел рассудительный Давид. Страсти
> несколько поутихли, и Давид завел было степенный разговор типа <<что
> слышно>>. Но на другом конце Хозяина вдруг сменила его жена и
> потребовала к телефону Цилю. Светка тихо заплакала, последний раз она
> называла себя Цилей еще до отъезда. Вообще-то она крутая дама --
> профессор, которую уже много поколений студентов называют Снежной
> королевой. Представить ее плачущей невозможно, но... Плача, Светка
> схватила трубку, резко выдернула микрофон и что-то тихо зачирикала.
> Чириканье это продолжалось довольно долго, пока Светка не опустила
> трубку.
>
> Подробно пересказывать свой разговор она отказалась, но в уже
> вернувшейся к ней своей обычной профессорской манере один яркий
> момент, как она выразилась, Светка восстановила. <<Жена сказала, что в
> милицию они тогда звонить, конечно, не собирались. Но зато она
> научилась готовить форшмак, который Хозяин очень любит. А вот
> фаршированная рыба у них не пошла, да и рыбы-то подходящей нигде не
> достать. Все остальное или слишком грустно, или для вас, жлобов,
> недоступно>>, -- только и добавила госпожа профессор. Впрочем, было уже
> глубоко за полночь, и под бесконечный <<на посошок>> народ начал
> разбредаться по домам.
>
> Где-то через пару лет Исаак ездил с детьми в Питер. Он позвонил
> Хозяину, они встретились и круто напились водкой из тель-авивского
> <<дьюти-фри>> под форшмачок, приготовленный женой Хозяина. Расставаясь,
> тот сказал: <<Кланяйтесь Рувиму, он меня тогда больше всех доставал,
> сукин кот>>. Потом Хозяин с женой приезжали в гости. Они посетили Стену
> плача и оставили в щелях между камнями свои записочки.
>
> В 2001 году Хозяина не стало. Сейчас в Израиль иногда приезжает его
> старший сын, довольно преуспевающий бизнесмен и виртуоз-матерщинник,
> хотя до отца ему еще ой как далеко, но это уже другая история.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
