Кулинарно - политический форум Пурмарили

Седискин, это последнее предупреждение.
Причем не китайское.

Санкции

В Бруклинском районе Кингс Хайвей, в Воскресение в семь часов вечера произошло неслыханное событие. Владелец строительного бизнеса Петро Ваысильеуич Попадюк аннонсировал своей жене Варваре Николаевне Голициной список санкций, направленных против нее. Поводом скандала послужил отказ Вари готовить мужу его любимый борщ с пампушками.

- Москалиха! – процедил сквозь зубы Петро увидев на столе вместо ожидаемого, любимого борща тарелку с сибирскими пельменями. В этом Петро увидел провокацию со стороны его жены.
- Казел! – кратко и лаконично ответила Варя.
- Я казел?! – взбеленился от злости Петро, и, отшвырнув тарелку в сторону отвернулся от жены.
- Ты казел! – спокойно ответила Варя, добавив – Еще остался без второго, как без Крыма.

Весь оставшийся день, под музыку урчания в желудке, Петро думал, как отомтить продажному Колораду и Ватнику Варе.

- Кароче, пока не поймешь кто дома хозяин и какую еду стоит готовить я тебе денег давать не буду, а все кредитные карточки я уже поставил на режим ожидания – гордо заявил Петро, когда пришел утром на кухню. На завтрак были оладьи.
- Москальские блюда я не ем! – заявил он демонстративно отодвинув тарелку.
- Ну тогда скачи! – также спокойно заявила Варя.
- Зачем мне скакать? – недоуменно спросил Петро.
- А кто не скачет, тот москаль – ответила Варя не смотря в сторону мужа.
- Ну, а если мы заговорили о санкциях, то будут и санкции против тебя – снова Заговорила Варя, приближаясь к Петро, - Значит так! – она резко приблизилась к мужу, - Усвой, бандеровец! Постель у каждого будет в своей комнате. Ко мне даже не суйся. Сегодня начинаю процесс по разделу собственности. Нашей собственности – подчеркнула она, - Если ты помнишь мой одноклассник Мишка Штельман занимается разводами и мне по знакомству сделает первоклассный развод. Я у тебя заберу еще больше, чем Крым. И сделает Миша это дело для меня вполне бесплатно по причине тайной влюбленности. Опять же, Если решишь блядовать, то шансы твои на то, чтобы сохранить хотя бы половину соместного нажитого уменьшатся вдвое. За тобой будет следить частный детектив. А потом я, мождет быть, возьму и выскочу замуж за Мишу. Ему вся эта ваша политика и снакции до одного места. Он в меня влюблен, а не в политику. Ну а про то, чтобы я готовила тебе еду забудь. Готовь сам или покупай борщец с пампушками в магазине. А лучше всего – она приблизилась к ухо Петро, - Заведи себе гарну борщиху. Чтобы она с тобой на диване у телевизора с ватниками боролась и борщи варила. Но после развода! – с этими словами Варя вышла из кухни.

В первые несколько дней Петро почувствовал свободу. Как будто в его жизни случился Майдан и он, бравый хлопчик Петро, только что сверг коварного президента ватника Варю. Два дня он гулял по кабакам, заказывая недюжие дозы Немирофф и закусывая своим любимым борщем. По бабам Петро ходить боялся. Опасался, что жена уже обратилась за услугами в адвокатскую контору Штельман и Сыновья.

Наступило вялотекущее похмелье принеся с собой кризис в жизни Петро. Как гастрономический, так и экономический. Телефон разрывался каждую секунду от звонков клиентов, с которыми Петро договорился о встрече, чтобы осмотреть новый объект. К слову, бизнес его цвел. Работы Петро делал качественно. Плюс, отличный архитектор, который в этой области является самым главным звеном.

У Петро болела голова и очень хотелось кушать. Он был даже не против закинуть пару пельмешек с враждебной территории. Хотелось тепла и женской любви. Но все это подразумевало, что он, дюжий хлопец будет должен преломить свою гордость и вернуться домой. Наличка закончилась еще вчера, а сегодня он выжимал последние капли с кредитных карточек. С банковским счетом тоже творилось неладное. Этим утром, придя в банк Петро обнаружил, что карточка не работает. Наверное, постарался Подлец Штельман. Вообщем все дороги вели домой.

Дома стояла гробовая тишина. Никого, к бурному счастью Петро, не было дома. У Себя в комнате он обнаружил резиновую куклу, купленную в магазине интимных принадлежностей. На ней было выведено черным фломастером – «Заменитель любви в санкционных условиях!». Петро присел на диван, охватив голову руками. Очень хотелось кушать.

В холодильнике стояло огромное блюдо с пельменями. К нему была прилеплена записка «Только для москалей! Подсчитано!». Петро смотрел на блюдо несколько минут, а потом жадно начал засовывать одну пельменину за другой. С голодухи было ощущение, что такую вкусную еду, он ел в первый раз в жизни.

Раздался звук вставленного в замочную скважину ключа. Входная дверь открылась и в квартиру вошла Варя. Она выглядела чудесно.
«Наверное, нужна была такая встряска, чтобы я смог увидеть всю красоту жены» – подумал Петро.

- Ну что, бандеровец, все еще воюешь или оклемался? – улыбаясь спросила Варя мужа.
- Ну ты. Это. Ну. В общем. Я. Того. Неправ – бормотал Петро.
- Что что? Не слышу? – переспросила Варя.
- Ну. Я. Того. А зачем ты через Штельмана отключила мою банковскую карту? – спросил ее Петро.
- А я ничего и не отключала. Это ты, хроник, ее и мою карточки забрал, а мне ничего не оставалось делать, как рапортовать в банк потерянную или украденную карточку. Мало ли чего ты по пьянке учудил бы. А, так, сейчас паши на работе, чтобы оплатить долги по кредитке. Небось всю кредитку использовал?
- Всю! – бормотал под нос Петро, уставившись в пол.
- Ты хоть поел? – спросила Варя, открывая холодильник.
- Восемь пельменин съел – отрапортовал Петро.
- Да? Пересчитывать не будем? – рассмеялась Варя, - Пиво хочешь? – спросила она прищурившись.
- Хотелось бы! – во рту Петро стояла Пустыня Каракум.
- Ну, на тогда! – она вытащила из морозилки запотевшую бутылку янтарного цвета и бросила ее Петро. Тот открыл заледеневшую бутылку и жадными глотками полглотил ее содержимое.
- Стоп! – выкрик Варвары испугал Петро, - Что ты делаешь! Ты же пьешь российское пиво! Это же Балтика!
- Ну ладно тебе, Варвара! – взмолился Петро, снова виновато уставившись в пол.
- Что, стыдно? – спросила Варя, - Ну ладно, погрызлись и хватит – она подошла к Петро и обняла его, прижав к груди.

Петро почувствовал тепло и любовь. Любовь , которую не подарила бы ни одна борщиха – искусница в мире. Их губы встретились друг с другом. И это было тоже самое ощущение, которое Он испытал десять лет назад, когда сочетался в Бруклинском ЗАГСе с Варварой Николаевной Голициной.

- А, ведь завтра у нас юбилей нашей свадьбы – прошептал он ей на ухо.
- Знаю! – ответила она.

Dennis Liba AKA Sediskin ©

Денис, браво!

Какое там браво -полная херня националистическая. Обкакивает и русских и украинцев и евреев,а про латвию ни-ни.
Ты из Белоруссии,хоть и здесь живешь,но тоскуешь и сердцем-там.А эта нечисть-лишь бы обгадить жителей ему ненавистного Брайтона,а все от-того что его разъедает дикая зависть.Думал блин-в Америке наживусь на полную капилку-ан нет! тут работать надо,а не пысцать хер на заборе, вот и бесится от дыр в кармане,ну не может переехать в Манхеттен-вот и душеньку поскудную тешит обсиранием.

Анка давно уже подмесчено что завидуете тут как впрочем и нарушаете правила форума только Вы. И ничего я в своем рассказе как и никого не обосрал. Это просто называется старческим маразмом.

ты и пысцыш где угодно,вонь повсюду развел,а вот еще как ты говоришь-срать начал-ну как же иначе на то ты и сранный пысцатель Молодец-наконец самокритикой занялся,значит у тебя еще и маразм преждевременный

Седискин нынче молодец
что обосрался сам сознался
Хуй на заборе написал
А после этого -усцался.

Поток сознания и набор слов. Это ли не образчие совковой училки. Преданного члена партии?

Человек Паук

В районе Пятой Авеню и восьмедесятых улиц всегда царит Божественная Тишина. По улице тихо ездят автомобили. Тихо ходят прохожие, причем, даже если кто то и закричит, то голос его глушится и растворяется в Божественной Тишине. В роскошном, гостеприимном зелено – добром Центральном Парке, расположенном на другой стороне Пятой Авеню, тихо, по специальным дорожкам, на спортивных велосипедах проезжают любители активного отдыха. Тихо играют в софтболл, подобие бейсбола и лапты, любители традиционной американской игры. Где то тихо, хриплым голосом, разговаривает с прохожими видавший виды саксофон. Тишина. Пропуск в Рай. Рай, проплаченный обитателями этого района – Сильными Мира Сего. А они, в свою очередь, оказались людьми не жадными. Готовыми поделиться своим счастьем, красотой и Божественной Тишиной с каждым входящим в этот удивительный район.

И люди простые охотно пользуются этими дарами Владельцев Мира. Каждый, входящий в Рай, хоть на короткий отрезок времени, начинает чувствовать свою принадлежность к Острову Счастья. Плечи человека распрямляются. Взгляд становится немного надменным. Человек получает удовольствие от расшаркивающих перед ним улыбающихся швейцаров домов и вежливых таксистов, чего не скажешь о лицах водителях желтых кэбов, подбирающих человека в других районах города. Возвращаясь из Рая, обратно в повседневную, скучную, серую жизнь человек чувствует некое моральное удовлетворение, как чувствует его фанат Бритни Спирс, которому выпало счастье потрогать Кумира за платье, когда она проходила мимо него.
И, безусловно, Венцом Творения Рук Человеческих, Символом Райской Красоты в районе восьмедесятых улиц и Пятой Авеню является Метрополитен Музей. Одетый в классические одежды бежевого цвета, он вольготно расположился на четырех улицах. В Музей маленькими стайками, тихо, чтобы не нарушить основные Заповеди Рая, стекаются туристы всего мира, чтобы увидеть Красоту, собранную по крупинкам со всего Света и продемострировать вышеописанную причастность к Сильным Мира Сего, путем барского общения с обслуживающим персоналом Музея – многочисленной охраной.

Охрана Музея –это маленький мирок, военная казарма с присущими эмоциями и всеми человеческими качествами. Ранним утром, в Музей, со служебного входа, заходят интересные, каждый из которых по своему индивидуален (ведь большинство из охранного департамента – это художники или артисты по призванию), люди. Через час с небольшим в Главном Холле уже собирается войско одетое в форму синего цвета. Рабочий день начинается. Все расходятся по своим постам.

Среди охранников музея имеются люди, которые относятся к работе охранника, как к обычной работе, к тому же, лишь временной остановке на их жизненном пути. Есть же те которые относятся к Этой профессии с присущим пиететом. Они растворяются в работе, считая ее частью своей жизни. В Каждом щелчке фтоаппарата, в запрещенном для использования месте, они видят личное оскорбление. Каждого, кто дотронулся рукой до священной реликвии считают Врагом Народа. Периодически стены галлерей музея сотрясает громкий обиженный голос охранника, отдающий, обрывочные приказы - команды – «Не фотографировать! Не дотрагиваться! Без Вспышки!»

Дэймон Сильверстен, по кличке Человек Паук, был одним из тех, кто к профессии охранника музея относился с трепетом и уважением. Он видел в этом свое предназначение. В обычной жизни, в Миру, он слыл человеком творческим. Он был неплохим музыкантом в любительской группе. Увлекался прочтением книг по философии и даже немного рисовал. С ним было очень интересно общаться за кружкой пива в одном из баром творческого района Виллиамсбург, где он проживал. Дэймон, точнее Спайдер Мен, так как практически никто и никогда не звал его по имени, выглядел, как один из медленно уходящих Детей Цветов. По его внешнему виду и поведению ему нельзя было дать даже примерный возраст: длинные волнистые волосы, очки «велосипеды», как у Джона Леннона, никогда не меняющаяся одежда – заношеные клетчатая рубашка, черные джинсы и такого же цвета майка, как у плавильщика, только что отошедшего от домны.

Человек Паук звезд с неба не хватал и по карьерной лестнице двигаться не собирался. На более престижные позиции супервайзера или специального офицера он заявок не подавал. За заслуги и усердие в Музее ему доверили работать «под прикрытием», чтобы выявлять воришек в книжных магазинах Музея, коих было немало. Человек Паук работал с особым трудолюбием, стараясь не осрамить честь и доверие оказанные ему. Он передвигался по огромному пространству музея с огромной скоростью, пугая честных посетителей музея и коварных книжных ворюг своей рацией, спрятанной у него за поясом, издающей громкие пиликающие звуки. За резкие, быстрые движения его и прозвали Человеком Пауком – как героя одного из самых известных комиксов. Единственное что никак не роднило Оригинального Человека Паука с Музейным – это разница в их КПД. Музейный Человек Паук за десять лет перманентного отлова нарушителей, поймал всего одного воришку.

Супервайзеров Человек Паук своими движениями и постоянным желанием поймать «плохого парня» не радовал никак. Они старались отослать его куда нибудь подальше, чтобы долго не слышать от него никаких новостей, а, лишь получать ежечасовой отчет о деятельности. Но Человек Паук, делая невидимые движения, как его тезка по комиксам, всегда изыскивал способ появиться около супервайзерского столика с целью получить новое задание.
Однажды, нервы Майка Ньюмана, одного из супервайзеров, не выдержали, после того, как Человек Паук снова, в десятый раз невидимым движением промелькнул в Главном Холле и, как гриб, вырос около супервайзерского столика.

- Спайдер! Есть задание! – Майк сделал загадочное лицо, - В здании ходит очень подозрительный человек. По описаниям похожий на... – он попросил Человека Паука подойти поближе и шепнул на ухо имя. Лицо Человека Паука стало очень напряженным и серьезным.

- Я готов! – он вытянулся в струнку, как солдат.
- Запиши его приметы! – приказал Майк и дал Человеку Пауку описание, самого его, Дэймона Сильверстена, по кличке Человек Паук.
- Я ушел! –объявил встревоженный и настроенный на серьезную работу Человек Паук, исчезнув в толпе вопящих и скандалящих посетителей, жаждущих попасть на выставку работ Да Винчи и образовавших огромную километровую очередь в Главном Холле.

Каждый час Человек Паук отзванивал в Главный Холл Супервайзеру Ньюману и, под общий хохот охранников и докладывал, что видел человека чем то похожим на подозреваемого.

Вечерело. Музейготовился к закрытию. Посетители медленно, нарочно, дабы показать охранникам кто в Раю хозяин, не хотели покидать музей. На улице, в Райском Районе восьмедесятых улиц и Пятой Авеню, тихо играл саксофон. Народ собирался в тихих местных ресторанах, откуда был слышен лишь звук посуды. Город готовился ко сну. День передавал бразды правления Ночи. Только беспокойный Дэймон Сильверстен, по кличке Человек Паук, резкими движениями передвигался по полупустым галереям Метрополитен Музея в поисках самого себя.

И, как многие из нас в этой бурлящей жизни, полной обмана, соблазна, лести и предательства, в тот день найти себя он так и не смог...

Sediskin AKA Dennis Liba

Так такой объект как ты токо и вызывает матюкальные ассоциации

Поток сознания - это не матершина. Матерящийся Музыкант Шнур гораздо умнее и интереснее Матерящейся Совковой Музыкальной Училки - Члена Партии.

Училка матерится и это нормально
И даже сказала бы-очень похвально
А тот кто тут хочет пысцать непременно
остался без партии и конечно без члена
припев:
В твоей бошке гавно
Ее и глючить не дано
А если острым ткнешь
Вонью форум обольешь

В музее работал под кличкою-сторож
У входа стоял точно праведный страж
А ночью тихонько по залам крадучись
Наметил полотна достойные краж

припев:

Миссис М

- Как дела Джим! - приветствовал своего друга и бизнес партнера Питер Кроуфорд, когда они случайно встретились в здании Лондонской Фондовой Биржи.
- Привет Питер! Дела идут более чем неплохо! – улыбаясь, ответил Джим Бурк, пожимая руку друга.
- Какие новости Джим? – спросил Питер.
- Все отлично Питер! Мы запускаем новое направление деятельности нашей компании, которое наряду с проектом по увеличению мощностей выпуска является частью масштабной инвестиционной стратегии предприятия, нацеленной на диверсификацию продуктового ряда и выпуск современной и востребованной продукции.

- Диверсификация! – задумчиво произнес Питер.
- Диверсификация! – гордо ответил Джим.
- Диверсификация! – закончив читать главу из Учебника по Бизнес Английскому Языку, громко повторила Миссис М, пробудив студентов из сонного состояния.
- Диверсификация! – громко повторил класс.

- Диверсификация – тихо произнес про себя я, занеся это красивое и длинное слово в свой словарь Бизнес Английского, немного перекрывающий по размеру словарь героини великого романа Эллочки Людоедки. Мой словарный запас состоял ровно из девяносто семи английских слов и выражений, которые я использовал в любой ситуации, в любом разговоре. Моя стратегия в общении с иностранцами была четко выработана – я говорил все что знал, не давая ответить иноземцу, а, затем, давал односложные ответы на его витиеватые нерпостые вопросы. Моя стратегия работала на все сто. Слово «диверсификация» было девяносто восьмым, которое я начал вставлять в разговорах и письменных домашних работах по поводу и без повода.

Питер Кроуфорд и Джим Бурк - два былинных бизнес – богатыря из четырех летнего эпоса по бизнес английскому, с которым познакомила нас - студентов Рижского Колледжа Экономики и Бизнес Администрации, преподаватель Миссис М. Четыре года, мы, каждый день, проживали бизнес жизни Питера и Джима – их взлеты и падения, их успех и неудачи. Четыре года уроков, как научиться ковать железо не отходя от кассы по европейски. Под пронзительным, требовательным взглядом Миссис М. Мне всегда казалось, что этот взгляд, испепеляющий двоечников – студиозусов, был направлен исключительно на меня. Но, выходя из аудитории, я узнавал, что и остальная часть группы переживала похожие на мои ощущения.

Миссис М всегда выглядела безупречно. В ее одеждах, общении и превосходном чувстве юмора, проглядывался британский стиль с присущими ему консерватизмом и требовательностью. Эта требовательность в выполнении заданной работы, помноженная на исключительную справедливость при выставлении оценки за исполненое задание, вызывали у учащихся неподкупную любовь и уважение к предмету и преподавателю.

Четыре года. Четыре веселых креативных года. Самые лучшие четыре года учебы в колледже пролетели, как один килобайт информации пролетает по оптическому кабелю. Я не успел оглянуться, как под восторженные крики «Горько!» целовал в засос Диплом об окончании Колледжа RSEBAA. В тот день я увидел Миссис М абсолютно счастливую и улыбающуюся. В ее взгляде можно было увидеть гордость и уверенность за выпускников. Рядом с ней, стояли наши невидимые книжные друзья Питер и Джим. Они радостно махали мне рукой, провожая меня в дальнее плавание в бушующей океанской стихии Взрослой Жизни. Я никогда не думал, что встречу их снова. Взрослость выкрала меня из мира фантазий, окунув в серую реальность бытия.

Я встретил их, когда гигантской волной меня выбросило на Нью Йоркский берег, освещенный неоновыми фонарями Таймс Сквера. Жизнь в Нью Йорке – это вечный бег. Утренняя пробежка вокруг дома или в парке, покупка в попыхах утреннего бодрящего кофе с пончиком, бег на работе, включающий бег по головам по карьерной лестнице, бег по магазинам после окончания рабочего дня, бег домой, быстрый забег с друзьями по выходным на природу или по барам с ночными клубами и быстрое возвращзение домой, чтобы отойти до понедельника и снова бежать на работу – это ритм жизни обычного Нью Йоркера. Здесь, главное – выработать определенный темп и не сбиваться. Не сбавлять скорость и стараться не рисковать при обгонах. И самое важное – никогда не останавливаться.

Прибыв в Нью Йорк я, сразу же записался в участники Марафона, и получив майку с номером социального страхования, сразу же побежал. Я бежал спотыкаясь, неровными шагами, под час сбивая дыхание, но, ни в коем случае, не останавливаясь. И вот, на самом старте, я увидел фигуры трех знакомых мне людей. В центре стояла Миссис М, очень похожая на персонаж картины известного американского импрессиониста Джона Сингера Сарджента «Madame X». Такая же благородная, одетая в классические одежды, с ее знаменитым пронзительным, требовательным, полным справедливости, взглядом. Она смотрела на меня и улыбалась, подбадривая
– «Не переживай! Все будет хорошо!». А рядом с ней стояли мои вечные друзья Джим и Питер.

Я улыбнулся и помахал им в ответ рукой, продолжив забег. Рядом со мной, бок о бок, бежали такие же эмигранты, как я,приехавшие в Большое Яблоко со всех концов света, ненормальные, импульсивные, готовые открыть душу первому встречному незнакомцу, Нью Йоркеры, импозантная артистическая богема Нью Йорка с ее кодированным ,необычным языком общения, бруклинские «Хорошие Парни» разговаривающие языком героев фильмов Мартина Скорцезе. Какофония звуков слилась в один язык, который я понимал и на котором говорил.

Язык, которому меня обучила Миссис М, познакомив меня со своими друзьями Джимом Бурком и Питером Кроуфордом. Язык, помогающий мне не спотыкаться, не падать и держать ровное дыхание в вечном Нью Йоркском Марафоне под названием Жизнь.

Dennis Liba AKA SEdiskin ©

Посвящается всем невинно убиенным в терракте 11 Сентября.

Леня Саксофонист

Стояло осеннее, приятное теплое утро. Ночь только что передала свои полномочия Дню и медленно растворялась в ярких лучах восходящего солнца, образуя красивейшую картину. Бруклин медленно просыпался. Он уже открыл глаза и лениво потягиваясь на тахте из подвесной железной дороги метро, зевая, переключал кнопки пульта дистанционного управления, отключая городские фонари. На Бруклинских улицах стояла гробовая тишина, лишь изредка разбавленная шумом проезжавших грузовиков, пытающихся разгрузить товары для магазинов перед тем, как начался дневной транспортный коллапс. Редкие прохожие, которым не посчастливилось дома допить утренний кофе, с мрачными от недосыпа лицами, купив в кофейне Старбакс кофе с пончиком, кушая на ходу, спешили на работу. На фоне этой урбанистической картины ярко выделялся человек, радостно бегущий, вприпрыжку, по направлению к станции метро. Лицо его сияло. Он был счастлив без хорошего бодрого сна, без чашки крепкого кофе и без сладкого пончика.

Последний раз Леня, так звали этого человека, был так счастлив двадцать лет назад, когда держал в руках диплом об окончании Ленинградского Музыкального Училища. Потом наступила Грязь «Лихих 90ых» с бесконечными поисками работы и абсолютным отсутствием перспективы работать по специальности и творить. Не сумев найти себя в бесконечной гонке за зеленой бумажкой в компании малиновых пиджаков, шестисотых мерседесов и вороненых дул пистолетов, Леня сменил страну, перепорхнув через океан. Эмиграция встретила его недружелюбно, заставив окунуться снова в бесконечные поиски работы. Еще вчера Леня был одним из серой массы тоскливых прохожих мрачно бредущих утром на работу. Пока не наступила неожиданная встреча с бывшим однокурсником по Училищу Васей Панкиным, полностью поменявшая судьбу Лени.

- Ты еще играешь? – сходу спросил его Вася.
- Конечно! – ответил Леня. Он не лукавил. Несмотря на то, что работал Леня не по специальности, каждый месяц меняя работу, не чураясь быть охранником, официантом или продавцом в магазине, он продолжал творить. Приходя домой он брал в руки саксофон и нотную тетрадь и сочинял. Он мечтал сочинить опус, который перевернул бы весь мир прославив автора. В стране возможностей нужно мечтать и пытаться воспользоваться любой возможностью карабкаться наверх.

- Конечно! – ответил Леня!
- Тогда это класс! Не хочешь заиграть в джаз бэнде? - спросил Вася, - Играем в ресторане но очень дорогом. Он находится во Всемирном Торговом Центре. Но, если ты не любишь выступать перед кушающей публикой в ресторанах...
- Я согласен! - Леня не дал другу досказать до конца предложение. Он был так возбужден этой новостью. Работа, о которой он мечтал с момента приезда. И где? Не в какой то заштатной ресторации а в одном из самых престижных ресторанов города, да, и всего мира!
- Значит завтра первая репитиция. На неделе их будет четыре. Во вторник утром последняя репетиция и вечером первое выступление – отчеканил Вася и, оставив свой телефон распрощался с другом.

Неделя репетиций пролетела быстро и незаметно. Репетиции проходили на одном дыхании. Леня поражал всех своим умением обращаться с саксофоном, которого он звал Леонид Младший.
Наступил Вторник. Заспанные и злые на жизнь немногочисленые прохожие с завистью смотрели на счастливого спешащего творить человека. В этот день поезд, как назло, ехал медленно, словно издеваясь над Лениным терпением, которое, в свою очередь, заканчивалось. Леня нервно посматривал на стрелку часов на циферблате, которая неумолимо двигалась вперед. Выйдя из лабиринта Нью Йоркской «подземки» на остановке Фултон, он, что есть мочи помчался по направлению к двум величавым Братьям Близнецам, горделиво и величаво возвышающимся над Городом, который Никогда Не Спит.

Он уже подходил к массивному входу, когда услышал страшный взрыв, прогремевший прямо над головой, заставивший его авоматически пригнуться. Леня поднял голову и увидел огромный огненный факел образовавшийся на верхних этажах Северной Башни. Люди застыли на месте, недоуменно уставившись вверх и не понимая, что происходит. Вдруг прямо над их головами, как юркая птица, пассажирский самолет влетел в Южную Башню, образовав такой же огромный огненный факел. На людей посыпался снег из битых стекол и дебриса. Началась паника. Люди, сбивая друг друга бежали, что есть мочи подальше от горевших зданий. Рев пожарных сирен и крики о помощи слились в одну, леденящую кровь, мелодию. Леня стоял на своем месте, словно парализованный, неспособный пошевелить и мизинцем. Страх полностью овладел им.

Вдруг он услышал глухой удар об асфальт. Звук, напоминающий удар нагруженного, большого мешка о землю. Леня обернулся посмотреть. Его лицо исказила маска ужаса. Он увидел, неестевственно лежащее на земле, тело человека. Минутой позже, совсем рядом раздался такой же глухой удар о землю. Леня стоял с закрытыми глазами, не в силах помочь людям, оказавшимся запертыми в огненной ловушке и не нашедшим другого выхода, как броситься вниз, в пустоту, и просто отсчитывал глухие удары. Он насчитал их двести с небольшим. После чего они прекратились. Обе башни, как раненые солдаты на поле боя не выдержали больше стоять после ран нанесенных противником. Ноги их подкосились и сначала одна, а затем другая, рухнули на землю подняв в воздух клубы дыма. Больше Леня ничего не помнил. Лишь только страшный ритм в двести ударов...

- 200 ударов метронома в минуту—средний темп исполнителей свинга. Джазмены бибопа играли в темпе, превышающем 300 ударов в минуту, и даже их медленные темпы были обманчивыми, так как боперы все равно втискивали в единицу метра огромное количество звуков – объяснял экскурсовод группе стоявшей рядом с уличным музыкантом, играющим джазовую композицию.

Музыкант, играющий напротив того места, где еще несколько лет назад, гордо возвышались Два Брата Близнеца, привлекал к себе внимание прохожих своей, почти белой, сединой покрывшей голову и необычной мелодией, которую он выдувал из, видавшего виды, саксофона.

Сначала шла веселая, приятная мелодия, резко меняющаяся на страшные звуки, больше похожие на крик, на истошный вопль. Музыкант старался выписывать саксофоном какие то фигуры в воздухе. Люди завороженно смотрели на его телодвижения, сопровождаемые истерией саксофона и, периодически, глубоко вздыхая, отвлекали внимание на место падения Башен.

Рик Адамс, музыкальный продюсер, был одним из зрителей, наблюдающих за странным музыкантом. Ухо профессионала, чутко уловило профессиональное исполнение, пусть даже замысловатой, композиции.

- Он классно играет! – воскликнул Рик.
- Мелодия длится сто две минуты – сказал человек, стоявший рядом с ним.
- Почему сто две минуты? – поинтересовался Рик.
- Время между первым ударом самолета в Северную Башню и Падением Северной Башни – невозмутимо ответил похожий, и, показав рукой на музыканта, добавил – Он находился около Башен во время Трагедии.
- Вау! - воскликнул Рик.
- Разрешите представиться! Рик Адамс! Музыкальный продюсер. Вы играете чертовски профессионально. Я знаю что Вы находились здесь во время трагедии. Я бы хотел помочь Вам и посодействовать в нахождении творческой работы в одном из джаз бэндов – он протянул руку музыканту.

На лице музыканта было написано, что он не понимает, чего от него хочет солидно одетый импозантный мужчина.

- Не старайтесь разговаривать с ним. Он глухонемой – ответил за музыканта прохожий.
- Кккак это глухонемой? – изумился Рик.
- С ним случился нервный шок, после которого он оглох и перестал разговаривать с людьми. Это Леня Саксофонист. Русский музыкант. Он – знаменитость нашего района. Когда случилась трагедия – прохожий показал рукой на место где стояли Близнецы, - Он поселился здесь и каждый день играет одну и у же мелодию. А мы, жильцы района, помогаем ему чем можем. В приют он идти отказывается. Родных у него в Америке нет.

Рик, потрясенный услышанным, подошел к Лене Саксофонисту и положил стодолларовую купюру в, лежащий на земле, открытый футляр.

Леня Саксофонист заулыбался и заново заиграл свою странную композицию.

Никто в этом мире не знал, что таким образом он общался с душами невинно убиенных, кто, не дождавшись гибели от пламени пожара, шагнул в Бесконечность Города, который не спит...

Dennis Liba AKA Sediskin ©

Имхо, концовку лучше бы оставить открытой. Если "никто в этом мире не знал", то и не надо говорить об этом.
Канешн, только имхо.

Спасибо. Но уже написано и написано. Кстати вчера зачитывали этот опус по радио.

А по какому радио?

А закину ка я еще одну писулю - рекламу. Я пообещал владедьцам ретсторации что напишу о них...

ЭПИГРАФ
Покуда путешественники боролись с огненным столбом, Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец. Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря:
— Не делайте из еды культа.
После этого он съел огурец сам. Поужинали колбасой, захваченной из дому хозяйственным Козлевичем, и заснули под звездами.

Да. Мы любим пожармши. Сначала пожармши, а потом, любим. А лучше всего - сначала пожрамши, потом выпимши и закусивши, а потом любим.Такова природа человека. Обжорство – грех. Голодуха – горе. Наш человек знает толк в еде. Наверное потому что уж очень часто был голоден. Приходилось изголяться и придумывать рецепты с кашами, мукой, водичкой и черствым куском черного хлеба. Ну и, конечно, мольба на двести граммов колбасы в Столе Заказов.

В эмиграции мы оттянулись на всю катушку. Мы так обожрались колбасой, что стали гурманами и теперь с неким презрением смотрим на чудаков, поедающих в ресторации салат Оливье. Только если маркетинговый мозг человека не придумал Оливье другое мудреное название. Например – ДЕ Ольвье А Ле Фрикассе. Тогда другое дело. Тогда мы будем, с радостью, уминать за обе щеки, такое родное желудку блюдо, будучи уверенными, что едим новаторское французское блюдо.

В эмиграции мы смотрим на тех, кто не пожрамши с нами за богатым столом и стрющавшим одни лишь травки да хлебушек, как на предателей. Как на людей, которые готовы вонзить нам в спину остро заточенный кинжал. А, уж, еСЛИ, человек отказывается от налитого стаканчика, то такого человека можно смело считать подозрительным шпионом – стукачом. Вот такая логика вещей.

Бруклинские ресторации плотно заполнили улицы, даря привередливым горожанам кухню народов мира и каждое заведение имеет своего клиента, свой банкетный стол на пятдесят человек и обязательную группу людей, которые, слегка разгорячившись, начинают танцы под луной с разгончика Кайфуем!, и заканчивют эротическими утехами у шеста под Джипси Кингс.

Но я сейчас рассказываю не об этом. Точнее, об этом, но не совсем о том. Я хочу рассказать по лето. Лето которрое только что пролетело, как телеграмма – молния, отправленная бабушке в соседний штат.

Во время жаркого, удушливого Нью Йоркского лета, Кони Айленд Авеню - центральная артерия Южного Бруклина, щедро усыпанная различными бизнесами и заведениями общепита, представляет собой Пустыню. Печальный странник ползет по ней на своих двоих или жарится на черном кожаном кресле его автомобиля, дожидаясь, когда холодок кондиционера, полностью провентилирут салон, избавив Человека от мук.

Очень хочется кушать. Искушенный дарами русских ресторанов, Желудок нашего эмигранта не позволяет мозгу направить человека в первую попавшуюся забегаловку. Желудок ищет место с приввчными для него трюфелями и мраморным мясом.Также хочется и выпить под хорошую пищу. А места найти никак невозможно. Кругом одни турецкие рестораны и закусочные, отвлекающие внимание глупой булочкой с противной котлеткой внутри. А на улице жарко. Жарко настолько, что человек чувствует себя куриным яуцом на сковородке.

И тут, из груди человека вырывается радостный стон. Перед его глазами предстает настоящий Оазис. Маленький Островок Рая в душной пустыне. Учкудук под названием Village Cafe. А тремя спасительными для Утомленного Путешественника Колодцами, являются: парковка для автомобилей, само Кафе Кавказской Кухни, Жемчужина Кулинарии, и, Властелин Колец – Ликеро Водочный Магазин. И все это располагается в очень маленьком гектаре земли Кони Айлендской Пустыни. Все создано чтобы Уставший Пилигрим почувствовал себя Очарованным Странником. Чтобы он, подкрепившись, продолжил странствие по Бруклино – Американской жизни.
Человек, чинно припарковывает свой люксовый агрегат с кожей, рожей и всеми «наворотами», заходит в Ликеро Водочное Царство, и, уже через несколько минут, выходит из него, довольный, держа в руке черный пакет с золотым орнаментом, который трещит по швам от, огромных размеров бутылки, Царицы Полей достоинством в Один Литр Семьсот Пятьдесят миллилитров. Всего семь шагов и Человек оказывается в Кулинарной Сказке с неброским но очень уютным интерьером, напоминающим что то позабытое близкое, родное.

За деревянными столами сидит почтенная публика, неспешно поглощающая объемные кушанья и полирующая организм Целебными Нектарами, принесенными и соседнего магазина.

Человек присаживается за стол, плескает Колдовства в Хрустальный мрак бокала и начинает свое гастрономическое путешествие.

Первыми в программе идут аппетайзеры. Все идет, как по плану – на стол ставят салат из свежих овощей, который обычно заказывают для поддержания цветной гаммы и доказательства, что, не смотря на наличие на столе огромного Пузыря «с ухом», Человек все равно является приверженцем Здорового Образа Жизни. Но, к своему удивлению, Человек обнаруживает, что салат заслуживает права быть попробованным и осчастливить желудок. Ведь овощи в этом салате, как положено, хорошие, свежие овощи, а масло, как положено, хорошее, вкусное, душистое масло.

Приятные ощущения от салата из свежих овощей усиливает Салат из Редьки и Языка. Он же Ташкент, Он же Рижский, Он же Баку. Салат названный именем каждой столицы союзной республики бышего Великого и Могучего. Поражает тот факт, что жареный лук, неотъемлемая часть салата, реально был пожарен на сковородке, а не чадился в девайсе, который мы, из уважения ко всему заграничному, называем с легким французским прононсом, нажимая на буквы «ю» и «р» – Фритюрница.

Человек еще не оправился от первых двух закусок и приятной влаги Абсолюта, как на стол ставят эротику Кулинарной Книги – Салат из Авокадо. Как обнаженная женщина с картины Модильяни, эта закусь смотрит на Человека томный глазами и, с придыханием, шепчет – «Возьми меня целиком!». И это абсолютная правда, так как Салат из Авокадо нужно есть вместе с его тарелкой, сделанной из хрустящей гренки.

Человек отламывает кусочек гренки, накидывает на него кропалик Салата с Авокадо и запускает деликатесс в рот. Через секунду до посетителей доносится жадное мычание животного, с аппетитом уплетающего самое вкусное блюдо в своей жизни. Хочется жевать не останавливаясь. Человек, то хватает Салат из Редьки с Языком, то перекидывается на Овощную Свежую Радость, то, заглатывая очередной стопарь из Запотевшего Сосуда, закусывает отломленной гренкой с Салатом из Авокадо. Тело пробивает приятная дрожь, сменяющаяся умиротворением. Только что Человека прошиб его Первый, но не последний на этом пиру, Гурманический Оргазм.

Дальше нужно выбрать горячее. Но, пока будет готовится горячее, Человеку приносят Баклажаны на Гриле. Простое неритязательное блюдо. Однако, после того, как окропив его несколькими каплями острого Соуса Табаско, и, шлифанув очередными пятидесятью каплями Живительной Влаги, в зале снова раздается такое привычное мычание. Человека настиг Второй Гурманический Оргазм.
Не давая опомнится дрожащему от Гурманического Экстаза, Человеку приносят горячее,Украшение Пира – Пятизвездочное Филе Телапии. Завернутое в боярский кафтан из расплавленного сыра, оно дарит человеку неповторимую комбинацию из рыбы, сыра и грибов завернутых в подкладку кафтана.

Человека накрывает Третьим Гурманическим Оргазмом. Человеку хорошо. Сорокоградусная влага осела в в мозге, и, вкупе с тремя Гурманическими Оргазмами побуждает человека на подвиги. Он чувствует себя Человеком Летучей Мышью в черном комбинезоне с буквой М в золотом овале. Он способен дотянуться до звезд. Ему нужно женское общество. Человек начинает сканировать глазами аудиторию ресторации в поисках второй половинки. В этот момент чей то женский, громкий, командный голос «Наконец то я тебя разыскала! Подлец!» раздается над ухом Человека. Голос, от которого Он съеживается. Человек понимает, что на сегодня его банкет закончен, а дома ждет гаупвахта с мокрой тряпкой для вытирания пола.

Он, расплатившись, выходит под ручкe с ворчащей, недовольной женой и распевает песню «Клен ты мой Опавший». Человек улыбается. Ему хорошо от того, ЧТО Он знает, что жизнь удалась!

P.S.Зачем я все это написал? Ответ очевиден – Я один из тех счастливцев, которому довелось испытать три Гурманических Оргазма. Приходите в Village Cafe!
Dennis Liba AKA Sediskin ©

Осенне дождливое...

Бродвей

Дождь – метафизика смысла жизни. Природное явление, останавливающее на время ритм города. Люди скрываются от дождя в магазинах и маленьких кафе, коротая время за чашечкой ароматного кофе, заедая его мягким, маслянистым, с хрустящей, крошащейся корочкой, круассаном. Дождь дарит людям время для раздумий и размышлений.

Новый век инноваций, нано технологий и микрочипов немного поменял отношение человека к погодным явлениям. Сейчас люди прячутся от дождя, уставившись в свои телефоны, ноутбуки, лаптопы и айподы.

Он обожал дождь. Дождь давал Ему возможность помыться, немного привести себя в порядок и получить удовольствие от тишины и пустоты пешеходных переходов. Он устал от шума прохожих и запаха карри и жареных орехов в сладкой глазури, доносившегося из закусочных на колесах. И только сильный ливень, крупными каплями барабаняший по крышам зданий, освобождал улицы от людей и окрашивал его Подружек Авеню в желтый цвет такси, заполнивших улицы. На фоне серого небосклона, Неоновый Свет мигающих огней рекламы, сливаясь с желтизной такси создавал яркую, сводящую своей красотой с ума критика, концептуальную картину.

В минуты дождя Он вспоминал свою богатую на события жизнь и, особенно, один маленький эпизод.

Он даже не помнил, когда и в каком году это случилось. Он помнил, что это было очередное удушливое, тошнотворно жаркое Нью Йоркское лето. Когда от комбинации жары и влажности даже каменные здания старой постройки сходили с ума и буквально обрушивались на людей всей своей массой, превращая тех, раздавленных и обваленных в густой пыли и строительном дебрисе, в Дамплинги - китайские пельмени. В один из таких жарких дней, трясясь от омерзительной духоты и доводя вспотевших людей до состояния бешенства своей Неоновой Рекламой не выключающейся ни днем не ночью, Он заметил одинокую фигуру Человека, бредущего по крыше небоскреба.

Лицо Человека не выражало никаких чувств. Он, одержимый тоской, безразличностью, равнодушием окружающих, предательством любимой, молча брел к Входу в Пустоту. В руке человека была зажата фотография, на которую тот, останавливаясь, смотрел некоторое время, и, глубоко вздыхая, продолжал двигаться дальше к краю Пропасти.

Чем ближе Человек приближался Судьбоносному моменту, когда душа его воспарится над Городом Который Не Спит, Он, Вершитель Человеческих Судеб, стоящий на одной ступени с Богом, обратился Сам к Богу с одной единственной просьбой – Останови его! Он до сих пор не понимает, чем Ему так приглянулся Человек, идущий по краю крыши небоскреба. Каждый день Он видел бедолаг- неудачников сводящих счеты с собственной жизнью, или же подонков, отнимающих жизнь у других ради двух – трех зеленых бумажек с цифрами, но, почему то, из огромной толпы страдальцев за грехи наши, Он пожалел именно этого беднягу. А, может быть, Он просто решил спасти заблудшую, но не безнадежно утерянную душу человека? В минуты, когда идет дождь, Он постоянно размышляет над этими вопросами.

Тогда Бог услышал Его просьбы и послал дикий по своей силе, ливень, обрушившийся на головы людей. Огромные капли за одно мнгновение превратили одежду в мокрую тряпку. Человек остановился, поежился от холда, и, как толпа прохожих на улице, помчался назад в здание, чтобы укрыться от внезапно подошедшей стихии.

Он не знал, что решил для себя Человек, пока ждал в здании, когда дождь закончит властвовать в городе, но больше на крыше Человек не появлялся.

Каждый год этот человек появляется на главной улице Квартала Неоновых Огней и часами смотрит куда то наверх в самую даль и только Он и Бог понимают, зачем.

В этот день Ему становится легко и весело на душе. Ведь, Он знает, что, однажды, спас чью то жизнь.

Дождь закончился.

В воздухе запахло свежестью. На небе заиграла разноцветная радуга. Вскоре, недавняя свежесть разбавилась до боли знакомым, противным запахом пряностей закусочных на колесах, а тишина сменилась на шум толпы прохожих идущей по мостовой. Он стер с лица капли влаги и улыбнулся.

Перерыв закончился. Он снова принялся за работу, одаривая Неоновыми Огнями жителей и гостей Города Который Никогда Не Спит.
Dennis Liba AKA Sediskin ©

Я любил ходить по дождливой Москве. Вечерами, особенно когда "Лист золотой упал
всей пятернёй в траву".

Также подло реклама с неоновыми огнями светила в окна, внизу гремел трамвай по мостовой...
Когда начинался дождь, я брал зонт и выходил на улицу.
Насладиться тишиной и опустевшими улицами.
Это чувство больше нигде и никогда я не испытывал.

Ну, наконец-то на кулинарном форуме появилось про "пожрамши."