БЕРЕЖЛИВОСТЬ
Каждое утро,тишину маленького блока на Двадцать Седьмой улице и Авеню Экс, нарушал скрип колес, издаваемый коляской, до верху загруженной огромными, прозрачными, полиэтиленовыми тюками, которую катила пожилая китайская пара. Коляска, видимо, была того же возраста, как и ее хозяева. С небольшими колесами со спицами она чем то напоминала знаменитую коляску, катящуюся по ступенькам Потемкинской Лестницы в фильме Броненосец Потемкин. Хозяева коляски, с трудно произносимыми, длинными китайскими именами, очень осторожно, стараясь не намусорить за собой, виновато улыбаясь, рылись в мусорных баках, в поисках заветной алюминевой баночки, которую клали в полиэтиленовый пакет гигантских размеров. Со временем пакет разростался до размеров огромного шара и тогда его концы связывали в мертвый узел и ставили пакет накорзину. Всего на корзине умещалось три огромных пакета, которые, с обеих сторон, поддерживали руками. Сдавали в пункте приема пустой посуды, КОТОРЫЙ НАХОДИЛСЯ НА Койл Стрит и Авеню Ю. И так, каждый день два раза – утром и вечером. Люди они были одинокие. Сын, программист, приезжал из Силиконовой Долины раз в год на китайские праздники, когда по бруклинским улицам бегает толпа китайцев во главе с вожаком одетым в огромный костюм тигра. Тогда из окон их двухэтажного дома слышался смех и раздавался запах жареного мяса с брокколи в восточных специях. Хозяева домов пожилую пару полюбили, и, чтобы облегчить работу трудолюбивым китайским муравьям, старались алюминевые баночки из под пива и лимонада складывать в один отдельный бак. Жалели их сильно. Владельцы домов в этом районе – люди самодостаточные и успешные. Некоторые из них с русскими и не очень фамилиями. Но говорили по русски. Некоторые владельцы лимузинов и желтых медальонов. Перешагнув ступеньку на социальной лестнице, в человеке просыпается жалость к более несчастным собратьям. Тем более к пожилым. - Врослым место нужно всегда уступать! – строгим голосом, когда то выговаривала советская бабушка в трамвае, наглой молодежи, удобно рассевшейся на мягких сидениях. И молодежь, пожалев человека, безропотно поднималась с насиженного места. Соседи, китацы жили там же – на Двадцать Седьмой улице, вообще души в китайской паре души не чаяли. Тихие. Вежливые. Ни когда не скандалили. Улыбаются всегда. Очень трудолюбивые. И не жалуются никогда. Поэтому, когда Пожилой Китаец умер, расстроились сильно. Одним погожим, не сильно душным утром, в городском парке, совершая плавные движения из восточной гимнастики ци гун, Пожилой Китаец, вдруг, резко дернулся и, упал навзничь. Его узкие глаза были широко открыты а на лице застыла маска спокойствия. Жильцы блока оказались людьми очень сердобольными. Пожалели женщину. Собрали денег на похороны мужа и, со слезами на глазах отдали полный конверт вдове. И порадовались за самих себя. Что людьми в этом зверином и жестоком мире остались. Что имеют, до сих пор, душу. А женщина китайская, изумленная их поступком, конверт приняла и в банк отнесла. Задепозировала и распечатку со счета получила. А в распечатке одни нули. Не меньше семи нулей. А Может быть и больше. Муж Вдовы был в Китае большим человеком. В Партии состоял. Покинул с семьей Поднебесную в срочности. Могли придти и за ним в любой момент. И пару тройку копеек американских, из кассы партийной, в двух чемоданах прихватил. Но к деньгам относился бережно и жене наказал, чтобы не тратила. В рестораны не ходили. Рис кушали с брокколи. В турпоездки тоже не ездили. Без машины как то обходились. Даже на сабвее, в лишний раз, не катались. Правда дом купили в хорошем районе. Сына на ноги поставили и в университет хороший определили. А сами не понимали своих дураков соседей, которые так просто раскидываются деньгами и не относят пустые банки в пункт приема алюминевой посуды. И, когда из работы выходил кран или вентиль, вместо того, чтобы складывать в одну коробочку, а затем сдавать цветной металл на железной помойке, которая на Кропси Авеню, тоже добро это выкидывали. Похоронила своего кормильца Вдова на обычном кладбище. Долго, на пальцах, потому что английский язык не знала, торговалась с работниками похоронного бюро. Очень дорого выходило мужа похоронить. Точнее кремировать. Так, просто, хоронить вообще с ума сойти можно было! В Конце концов, работники сдались. Пожалели пожилую женщину, которая на жизнь пустыми алюминевыми банками зарабатывает. Сделали для нее скидку. Кремировали по дешевке. Погрустила женщина один день по любимому своему. Никаких поминок или душераздриающих пьянок. Сын приехать не смог. Не отпустили или не захотел. КТО ЗНАЕТ? А, на следующий день, тишину Двадцать Седьмой нарушил привычный скрип колес китайской коляски. Пожилая китайская женщина, в одиночку, тянула коляску, навьюченную тюками с пустыми алюминевыми банками. Правда жалела, что только два пакета вмещалось на коляске вместо трех. Больше некому было поддерживать третий пакет...
Dennis Liba AKA Sediskin ©
|