Кулинарно - политический форум Пурмарили

Один -кот.Бывший.

В каком смысле бывший?

Если коту отрезать причиндалы, то он станет бывшим котом.

В дореволюционной России Рождество было одним из самых любимых праздников. Придя к власти в 1917 году, большевики вознамерились создать новый мир:
«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим – кто был ничем, тот станет всем».
День 7 ноября стали считать первым днем новой эры и ежегодно праздновать как Новый год со всеми его ритуалами. При таком видении мира ни Богу, ни старым праздникам места в новой России не было, поэтому началась активная кампания борьбы с ними. Руководили большевики, а непосредственными исполнителями стали комсомольцы. Обстановку борьбы с религией и праздником Рождества Христова наглядно передают газеты и журналы того времени. Вот, к примеру, заголовки статей «Комсомольской правды» конца 20-х годов накануне «нового» и «старого» Рождества: «Научной плеткой по религиозному дурману», «В поход на религию и пьяный, обжорный праздник», «Провести комсомольское рождество разумно, не в пьянке и обжорстве, а на гуляньях, вечерах и на спорте».
На тропу войны с религией и старыми праздниками встали пролетарские поэты. Демьян Бедный в апреле – мае 1924 года опубликовал в «Правде» «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна», где Иисус Христос представлен неполноценным от рождения человеком, к тому же наделенным многими пороками. Владимир Маяковский клеймил некоего Лебита за то, что «он, приведя резоны разные, по-христиански елку празднует» («Комсомольская правда», 1928, 22 дек.). Александр Введенский написал строки, ставшие популярными: «Только тот, кто друг попов, елку праздновать готов» («Чиж», 1931, № 12). Семен Кирсанов в стихотворении «Рождество» («Комсомольская правда», 1928, 25 дек.) обратился к комсомольцам с призывом: «Праздновать рождество – значит праздновать рабство с невежеством!.. Елки сухая розга маячит в глазища нам, по шапке деда Мороза, ангела – по зубам!«
Апогей борьбы с Рождеством пришелся на 1930 год. Коммунисты в очередной раз обосновали необходимость борьбы с ним:
«1930 лет гуляет по белу свету несуразная, нескладная рождественская сказка, состряпанная в угоду паразитам услужливыми лапами мракобесов на горе, на унижение угнетенных и обездоленных тружеников, на злое издевательство и надругательство над ними… Надеть ярмо рабочему на шею, ударить революцию крестом по голове – вот подлый классовый смысл рождественской легенды» («Известия», 1930, 6 янв.).
Комсомольцы в Москве (сорок тысяч человек) и других городах «весело» похоронили религию, героев старого быта, любителей побездельничать в Рождество – Макдональдов, священников, пьяниц, монахов, гадальщиц. Они осмеивали елки и церкви, рядились в попов, ксендзов, пасторов, раввинов и читали «проповеди», а потом под музыку, хохот и пляски жгли иконы, макеты церквей, ризы священников.
Особых нападок на Новый год не было, его терпели, но видели в нем что-то чуждое советскому режиму – «обывательское» и старались приспособить к своим нуждам. Пропагандировался опыт клубов по организации детских новогодних инсценировок, маскарадов и живых газет. «Комсомольская правда» приводила в пример, как культурно, «…необычно, на удивление всем, не танцуя, не хмелея, скромно шагнула в новый год замоскворецкая молодежь – смотрела в театре революции премьеру спектакля „Купите револьвер"» (1927, 4 янв.).
Начиная с декабря 1931 года активная антирелигиозная пропаганда почти прекратилась. Дело в том, что, в соответствии с декретом Совнаркома СССР от 24 сентября 1929 года, страна перешла на пятидневную рабочую неделю (четыре дня рабочих, пятый – выходной, причем не совпадающий для большинства рабочих и служащих), при которой праздникам, за исключением революционных, места не было. Считалось, что переход на пятидневку вызван необходимостью рациональной организации труда, однако (судя по тексту декрета, это тоже планировалось) такой режим работы способствовал еще большему отдалению верующих от церкви. Неясно, насколько была эффективна пятидневка в экономическом плане, но просуществовала она только несколько лет, а затем Советский Союз постепенно перешел на шестидневную рабочую неделю. Возможно, что пятидневка была по-своему хороша и задачи по преобразованию экономики страны выполнила, но оставалась задача воспитания нового советского человека. Добиться этого при разобщенности людей вне производственного процесса было трудно. Вместе с тем известно, что праздники являются очень эффективным способом сплочения коллектива, средством воздействия на человека и управления им. Поэтому реабилитация новогодней елки скорее всего явилась продуманной акцией. 28 декабря 1935 года в газете «Правда» была опубликована статья П.П. Постышева «Давайте организуем к новому году детям хорошую елку«:
«В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые», загибщики ославили это детское развлечение, как буржуазную затею.
Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах – везде должна быть детская елка. Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне нового года елку для своих ребятишек. Горсоветы, председатели районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской елки для детей нашей великой социалистической родины.
Организации детской новогодней елки наши ребятишки будут только благодарны.
Я уверен, что комсомольцы примут в этом деле самое активное участие и искоренят нелепое мнение, что детская елка является буржуазным предрассудком.
Итак, давайте организуем веселую встречу нового года для детей, устроим хорошую советскую елку во всех городах и колхозах!»
Обратим внимание, что елка из рождественской превратилась в новогоднюю, а сама статья воспринимается как руководство к действию. Судя по развернувшейся кампании, все было согласовано заранее. В той же газете помещена заметка «Продажа елок на рынках Москвы», в которой буднично сообщается, что на некоторых рынках появились елки и их охотно раскупают жены рабочих, служащих, инженеров, командиров Красной Армии, дети и подростки. Далее сообщалось, что достать елки и игрушки к ним очень трудно, поскольку директора крупнейших рынков не разрешают их продавать, считая это нарушением каких-то никому не ведомых правил и «баловством».
В тот же день ЦК ВЛКСМ принимает постановление «О проведении вечеров учащихся, посвященных встрече нового 1936 года», фабрикам и заводам дается поручение подготовить детям подарки, а райлесхозам – заготовить елки. В следующем выпуске «Комсомольская правда» заранее осудила возможных противников новой кампании:
«Нет сомнения, что и сейчас найдется немало таких блюстителей „современности», которые сочтут детскую елку за буржуазный предрассудок и лишат детвору прекрасного удовольствия. Комсомольцы первые должны осудить этих „сухарей», уже немало навредивших делу воспитания здорового, веселого и жизнерадостного поколения».
Одновременно с устройством елок для детей власти стали поощрять коллективную встречу Нового года взрослыми. 31 декабря того же 1935 года «Комсомольская правда» опубликовала статью «Студенческий бал-маскарад«:
«Яркие ленты, плакаты, панно, карикатуры, маски, рисунки, вырезанные фигуры украшали коридоры, стены зала, колонны и каждый уголок институтского здания. Даже громкоговорители, непрерывно разносившие по институту звуки танцевальных мелодий, прятались под большими открытыми поющими масками…
В зале шум. Это на огромном коне въехал Дон-Кихот Ламанчский со своим верным слугой Санчо Пансой. Но вдруг конь упал, и из него стали вылезать Коломбины, Арлекины, и опять все закружилось, затанцевало и запело.
Уже 2 часа ночи. Но это мало кого волнует – „Счастливые часов не наблюдают», эту надпись на всех часах держит Амур, или она написана на огненно-красном сердце, подвешенном к часам«…
Новый год мгновенно перешел из неофициального статуса в статус государственного праздника, а с 1 января 1948 года (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 23 декабря 1947 года) первый день нового года стал нерабочим днем.