....Когда в феврале 2011 года "арабская весна" достигла Сирии, то это было, по внешности движение за демократию. Но не забудем, что в Сирии власть большинства, это власть суннитского большинства. То есть это была борьба не просто против режима диктатора, а против режима власти конфессионального меньшинства, ненавидимого большинством. Постепенно и другие национальные меньшинства Сирии отошли от Асада, именно потому, что он надеялся только на своих. Отошли друзы, которые живут на юге (3% населения), во многом отошли христиане, потому что их земли отбирали и отдавали алавитам, отошли исмаилиты, ну и курды, разумеется.
Во время этой революции Асад себя почувствовал совершенно один, и очевидно, что любая демократия привела бы к падению не только его режима, но и режима власти алавитов. И поэтому началась война жесточайшая, которая ведется Асадом. Им движет желание запугать, подавить и выгнать из страны этих ненавистных суннитов. Чем больше их уедет из страны, тем лучше, потому что тогда, соответственно, алавитов будет больше, и власть будет тверже. Поэтому для Башара Асада ничего страшного нет в том, что сейчас уже почти 4 миллиона людей покинули пределы Сирии, что 7,5 миллиона людей переместилось внутри Сирии, что 300 тысяч человек погибло, что 200 тысяч сидит в застенках.
Но случилась еще одна страшная вещь. Диктатору не везет. Появилось «Исламское государство Ирака и Леванта» ("ИГИЛ"). "ИГИЛ" — это отколовшаяся радикальная часть сирийской суннитской оппозиции. То есть в ней есть крыло, которое продолжает старые демократические традиции просвещенного ислама, а есть радикальное крыло считающее, что надо строить страну на принципах жесткого шариата, ваххабитского толка. Не забудем, что династия саудитов, властвующая в Аравии с 1924 г., — это ваххабиты.
"ИГИЛ" стал такой крайней силой в борьбе с Асадом, и, я бы сказал, конечно, тоже не мусульманской, не суннитской по факту (хотя они себя считают самыми главными мусульманами) организацией. Война с ними очень жестока. "Игиловцы" не берут в плен. Захватывая, скажем, военно-воздушную базу (в Тараки, например,) они уничтожают весь ее воинский контингент. А контингент — алавитский.
И в 2014 году алавиты отказываются поддерживать Асада. Они говорят, что Асад правит не для нас, Асад правит для себя, а нас использует только для своей власти. Потому что надо договориться с суннитами. Им стало ясно, что меньшинство не может далее управлять большинством сирийского народа, и потому надо заключить с ним какое-то соглашение, какой-то пакт. А Асад этого не хочет, он понимает, что с ним никто на компромисс идти не будет. И алавиты в 2014 году начинают массово дезертировать из армии. Друзы — еще раньше. Башар Асад даже делал такую вещь: он специально вывел все войска из друзского района, чтобы "ИГИЛ" разорил его. Но "ИГИЛ" не смог, друзы хорошие бойцы в горах, они игиловцев остановили.
К середине 2015 г. режим Асада висел на волоске. Сдавалась одна база за другой. Были потеряны все нефтяные вышки, они перешли к "ИГИЛ" или, в небольшом количестве, к демократической объединенной оппозиции. В этой ситуации надо было идти на переговоры. Понимаете, алавиты всегда останутся алавитами. Бедные могут стать богатыми, но алавиты не могут стать суннитами. Единственный алавит, кто стал суннитом, это, кстати, Башар Асад. Он объявил, что он переходит в суннизм. И в новой конституции объявил о том, что президентом страны может быть только суннит. Но люди же помнят шиитскую такию, то есть сокрытие истины. Поэтому, никого он этим заявлением не обманул.
Как же в этой ситуации надо поступить? Думаю, так же, как поступали всегда, как поступали в Ливане, еще когда он был в Османской империи в 1865 году. Это так называемая многоконфессиональная демократия. То есть, когда заранее фиксировано, что, предположим, президент страны (если это высший пост) — это суннит, а председатель Национальной ассамблеи — обязательно алавит, а премьер-министр, предположим, друз, и т.д. Что в парламенте от каждой области можно выбирать определенный конфессиональный состав людей, скажем, от Латакии можно выбрать (кстати, так было у в Государственном совете Латакии при французах — 10 алавитов, 2 православных христианина, 3 суннита, 1 исмаилит, 1 католик-маронит). Это не значит, что это определенные люди. Каждая партия, если хочет победить, должна дать полный список, в котором должны быть люди разных конфессий. А голосует все население. Понятно, что голосуют за умеренных. Потому что когда же алавиты проголосуют за радикального суннита? Конечно, только за умеренного проголосуют. А сунниты проголосуют за умеренного алавита. В Ливане эта система сохраняла порядок и мир в течение 110 лет, до того, как его оккупировала Сирия в 1976 году. Этот путь надо избрать, он единственный — дать представительство в отдельных автономных областях, в Латакии, в области друзов, в курдских районах, отдельное, и дать общее представительство, с закрепленными для конфессий местами.
Кстати, говоря, к этому же пришли американцы в Ираке. Ведь в Ираке большинство шиитов, а правили Ираком всегда сунниты. И когда установили демократию в Ираке американцы в 2008 году, то шииты потирали руки и думали, что они завладеют Ираком полностью. Но американцы их убедили, что этого делать нельзя. Что премьер-министр (а там высший пост — премьер-министр, а президент, как в Германии, символическое лицо) — шиит, президент — курд, а председатель парламента — суннит. И так же в Ассамблее все места конфессионально распредлены. И Ирак более-менее стабилизировался, он уже не является страной-дырой, какой был до 2008-2010 года. Да, "ИГИЛ" бесчинствует в Ираке, но бóльшая часть Ирака стабильная.
Вот надо что-то подобное сделать в Сирии. И это алавиты понимают, как и все остальные. Но не понимает один человек. Этот человек не тот, кто управляет Дамаском.
Это тот человек, который, хочет ему помогать и при этом утверждает, что ему дела нет до суннитов и шиитов, но он помогает законной власти. Что он делает на самом деле, отдавая или не отдавая себе в этом отчет? Он помогает власти религиозного меньшинства в стране, которая не хочет этой власти. Он хочет навязать, опять же, говоря метафорически, России власть Свидетелей Иеговы. Но разве это когда-нибудь получится? Это же никогда не получится. И чем больше он будет помогать, тем просто больше будет литься крови, и все.
На самом деле перед Кремлем сейчас стоит только одна реальная возможность сыграть правильно сложную сирийскую партию. Используя свое влияние на Асада (кстати говоря, традиционное влияние, ведь Сирия была самым близким другом Советского Союза при баасистах всегда, ни одна арабская страна, ни Саддам Хусейн, никто не был так близок, как сирийские баасисты; сирийцев называли "товарищи", Саддама Хусейна — "господином" в советской дипломатической переписке. Может быть, этим и вызвана такая безудержная любовь нынешних руководителей московских к Асаду? )
Но в любом случае, единственный вариант, который еще возможен, который принесет огромные дивиденды кремлевской власти, который позволит ее действительно вывести из изоляции и восстановить какой-то мировой престиж, — это вместе с Соединенными Штатами и ЕС, которые поддерживают суннитов, начать переговоры о создании в Сирии многоконфессионального демократического государства. При этом Россия может и должна выступить защитником алавитов, они же тоже имеют право на существование. Это с точки зрения ортодоксальных суннитских улемов они хуже всех. Кремль должен выступить и защитником сирийских христиан — православных, ассирийцев, армян. И при этом четко подтвердить право суннитского большинства на преимущественное управление страной. И так Россия заслужит лавры одного из миротворцев и ее политика встретит понимание и христиан и мусульман-суннитов в самой России. Ведь Россия, не будем забывать этого, не только христианская, но и суннитская страна, и каждый двенадцатый россиянин — мусульманин суннит. Однозначная поддержка алавитов в Сирии для многих из них более чем неприемлема.
России ни в коем случае не надо бороться с суннитским большинством, не надо всю суннитскую оппозицию режиму Асада считать радикалами и преступниками. Арабы-сунниты в Сирии — это один из самых просвещенных арабских народов, это люди с большой демократической традицией, с большой и благородной культурой. Не буду говорить про античность и про Средневековье, и про то, что среди сирийцев, кстати говоря, даже среди алавитов, довольно много людей с европейским рыцарским прошлым, с того времени, когда Антиохийское королевство и герцогство Триполи почти 200 лет были христианскими. Эти люди — так называемые левантинцы, они остались, растворившись в арабском море. Это, возможно, один из ключиков, объясняющий, почему такая странная религия у алавитов. Сирия — это очень интересная культура с замечательными глубокими традициями. Не пушками, не танками, а тончайшим политическим скальпелем можно решить ее судьбу, а где уж надо, там аккуратно применить и военные средства против крайних радикалов. Но ни в коем случае не стремиться сохранить власть за тем, кто ее не сохранит и не сможет сохранить никогда.
Вот это то, что дают уроки сирийской истории. Это страна, которая нуждается сейчас в помощи, в восстановлении демократии, в сохранении всех национальных и конфессиональных меньшинств, в правильной организации парламентской и государственной жизни, а потом, конечно, и в экономической помощи. И тогда очень многие сирийцы, которые бесконечно любят свою страну, свою древнюю замечательную землю, они вернутся. Как мечтали вернуться и русские эмигранты в Россию, когда бежали от ужаса нашей гражданской войны. И проблема нынешней миграции буде снята. И мир на Ближнем Востоке будет в значительной степени восстановлен. И сатанинское устремление расшатать и разрушить мир, оно будет пресечено.
Так что у нашего участия в сирийской войне есть будущее,
только совсем не то, которое до сего дня выбирает российская власть.
Андрей Зубов
доктор исторических наук
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
